Мост через огненную реку
Шрифт:
Продолжая говорить, Артона усадил Бейсингема, прислонив его спиной к камню, дал глотнуть водки, но неудачно – Энтони закашлялся и долго не мог отдышаться.
– Что это было? – спросил он, немного придя в себя. – Потолок обвалился?
– Это я вам по голове вдарил, ваша светлость. Как у нас с его превосходительством генералом Галеном условлено было.
– Ты… вы с ума сошли!
– Никак нет, ваша светлость. Если кто и сошел с ума, то кое-кто другой. Где же это видано – человек сам, своей волей в петлю лезет. Они вам черт-те чего наплели, а вы и уши развесили.
– Ты слова-то выбирай, – рассердился Энтони. – Не с унтером соседнего взвода разговариваешь!
Вспыхнувшая обида на мгновение заслонила от него тот факт, что ничего теперь не будет – ни короны, ни славного будущего. А когда сознание непоправимости вернулось, он… а что он мог-то, связанный?
– А тут как ни разговаривай, все одно выходит. Они эту свою серенаду стараются выполнить до последней буковки. А там что сказано? «На трон вернется королева, а рыцарь отправится ко мне». Верно? А «ко мне» – это уж всяко не на трон. А вернее всего – прямо к Хозяину в зубы. Убить они вас решили, когда все кончится. Его превосходительство это сразу понял, и я понял, когда он мне эту самую серенаду показал. Да тут до кого угодно дошло бы в момент. Но вы ничего и слушать не желали, они вас этой короной совсем заморочили. Вот тогда генерал Гален и решил по голове вас стукнуть и вынести… Для этого только одно время и годилось. Вы, может быть, не видели, ваша светлость, но за вами в замке по пятам ходили. А в этот вечер все должны были по комнатам сидеть, и огни погашены. Я думаю, генерал это еще по дороге придумал, с таким расчетом и покои выбирал – чтобы со вторым выходом, да чтобы к подземному ходу прямая дорога, такая, что и во тьме не заблудишься.
Когда вы с ним стали разговаривать, генерал мне знак дал. Я, значит, стукнул вас по голове. Потом он еще какое-то средство вам в рот влил, чтобы подольше в себя не приходили… Одели мы вас, затем я вас взял и отправился к подземному ходу – генерал мне заранее показал, и плитку на полу мы приподняли…
– Ну, я с ним поговорю! – прошипел Энтони. – Где он там прячется? А ну, выходи! – и, внезапно охрипшим голосом, уже догадываясь, но еще не смея понять, спросил: – Где Теодор?
– В замке он остался, ваша светлость! – сказал Артона.
– П-почему!? – Бейсингем вдруг стал заикаться, слова не помещались во рту, вылезали по частям. – Он же м-мог уйти! Он… из-за королевы?
– Из-за нее – в последнюю очередь, ваша светлость.
– Да развяжи ты меня! – отчаянно задергался Бейсингем. – Хватит, сколько же можно!
– Если слово дадите, ваша светлость, что выслушаете меня до конца – тогда развяжу. Если нет…
– Даю! Двадцать раз даю!
Артона, несмотря на темноту, быстро справился с веревками. Энтони с наслаждением выпростал руки, мгновенным движением схватил его за горло и… тут же снова опрокинулся лицом на плащ.
– Я же пехотный капрал, ваша светлость, – укоризненно сказал усевшийся сверху Артона. – Что, снова вас скручивать?
– Не надо, я пошутил, – прохрипел Бейсингем, и тут прежняя тревога вернулась удесятеренной, сжала сердце, выдавила воздух из легких. – Рассказывай, не тяни!
– Поначалу именно такой план и был: стукнуть вас по голове, вынести подземным ходом и уйти всем через границу, а там – видно будет, куда дальше идти и что делать. Но потом оказалось, что все не так, как думалось. Мы-то что предполагали? Достаточно один раз им помешать, и все. А на поверку оказалось, что дело обстоит совсем иначе.
Два дня назад я как раз был на галерее, смотрел во двор и увидел, как приехал какой-то человек, старик. Не наш, это точно. И очень он меня заинтересовал. А я к тому времени Аркенайн знал уже, как родную казарму. Стал я за этим стариком следить потихоньку. Он прошел к себе, покой ему был приготовлен заранее, а потом к нему зашел Монтазьен. Если бы они в комнате говорили, я бы ничего услышать не смог, но они пошли в зал, тот, что с клетками. Ну, а туда забежать – нечего делать, там у двери совсем темно. Я зашел, да в ближайшую клетку и спрятался. Они какие-то бумаги смотрели, а потом старик и говорит Монтазьену: чего, мол, остальных не подождал? Они люди подневольные, вырваться непросто, можно было все устроить и неделей позже. А Монтазьен отвечает, что он слишком во многом зависит от дураков…
– Знакомая песня, – скрипнул зубами Энтони.
– Как я понял из их разговора, дело обстоит так: сегодняшняя ночь – не единственная, а всего лишь первая. Все это должно состояться не в ночь парада планет, а после этой ночи, с первого по тринадцатое, а потом с первого по тринадцатое мая следующего года, и так каждый год, до тех пор, пока королева будет красива. Так что времени у них сколько угодно, чтобы вас найти. А там вас или дожмут, заставят все выполнить и убьют, или убьют сразу и выберут себе другого прекрасного рыцаря. Поначалу генерал Гален хотел вас все же спрятать получше и, может, войну затеять… Эзрийский эмир ему приятель, а из-за Корунны можно большую войну раскачать, да сбросить всю эту мразь. Ну, а как стали вы про этот ритуал рассказывать, так вижу – он что-то задумал. Потом мне сказал. Рыцарем-то может быть и кто-нибудь другой, а королева у них одна. И надумал он им сразу весь праздник испортить, раз и навсегда…
– Как? – только и мог спросить Энтони.
– А вы не догадываетесь, ваша светлость? Бейсингему стало жарко.
– Он… он сумасшедший. Это невозможно! Бетти… королева меня знает и ни с кем не спутает.
– Не так уж и невозможно, ваша светлость. У него была ваша одежда, ваш перстень, ваши духи. А кроме того, если вино такое сильное, как вы говорили… не до того ей будет, чтобы особо различать-то. Да, по правде сказать, я его ослушался: отнес вас сюда, а сам вернулся, послушал – все тихо, значит, дело вышло.
– Все он врет! – выдохнул Энтони. – Ему Бетти была нужна. Он по ней с самого начала с ума сходил. Тоже мне, человек из легенды… Может выберется он, как думаешь, Артона? Из того зала до подземного хода не так уж и далеко…
– Его превосходительство велел его здесь ждать до рассвета – все равно в темноте по этим каменюкам не пройти, – а потом уходить.
– Черта с два я уйду! – сквозь зубы процедил Энтони. – Что он обо мне думает, в конце-то концов!
– Вы ему не поможете, ваша светлость! – воскликнул Артона.
– Помочь не смогу, так убить сумею, чтоб хотя бы без пыток обошлось. Ты не представляешь себе, как эти подонки умеют пытать, и хорошо, что не представляешь… А ты что думал: я его брошу и побегу шкуру свою спасать, так, что ли?
Он в ярости обернулся к капралу, стиснув его плечо. Артона не дрогнул.
– Ваша светлость, – сказал он. – Вы обещали выслушать все до последнего слова. Генерал Гален еще кое-что сказал. Он сказал, что эти будут сидеть здесь до тринадцатого мая, что бы ни случилось. А за это время можно взять Трогартейн… И еще он просил напомнить вам о монетке, что вы на шее носите.