Шрифт:
ИГОРЬ ЧУТКО
МОСТ ЧЕРЕЗ ВРЕМЯ
Москва
Издательства политической литературы
1989
ББК 39.53r(2)
Ч-95
Чутко И.Э.
Ч-95 Мост через время. – М.: Политиздат, 1989. 335 с: ил.
ISBN 5–250–00805–4
ISBN 5-250-00805-4
Предисловие
Прилетевшие
Иначе и быть не могло. Если бы эти литературные герои достигли своих целей – ни у какого Уэллса не хватило бы воображения, чтобы представить себе дальнейшее.
Между тем по остроте эти ситуации вовсе не сказочны. Как полагает историк техники К.Е. Вейгелин, в свою очередь ссылаясь на французских историков, египтяне и китайцы тысячи лет назад уже могли строить летательные аппараты, во всяком случае безмоторные, планеры – их наука это позволяла, – однако почему-то не строили. Сравнительно несложный анализ санскритских легенд показывает, что древние индийцы задолго до изобретения пороха совершали ритуальные полеты на ракетах с ртутными двигателями, однако тем дело и кончилось, преемственности не имело. Предполагается также, что Леонардо да Винчи придумал для Венецианской республики, воевавшей с Турцией, водолазные приборы, но, ужаснувшись, скрыл их. «Как и почему не пишу я о своем способе оставаться под водою столько времени, сколько можно оставаться без пищи. Этого не обнародую и не оглашаю я из-за злой природы людей, которые этот способ использовали бы для убийств на дне морей, проламывая дно кораблей и топя их вместе с находящимися в них людьми…»
Но обратимся от предположений к достоверности, к нашей, недавней. Из первой мировой войны и гражданской мы вышли вконец разоренными и тут же оказались вынужденными готовиться к новой войне, куда более дорогой. Вот соотношение тогдашних наших технических возможностей, средств с возможностями противостоявших нам стран – по книге Г.К. Жукова:
«Не хватало станковых и особенно ручных пулеметов, еще не было автоматической винтовки, а старая «трехлинейка» нуждалась в модернизации. Конструктивно устарела и была сильно изношена артиллерия. К концу 20-х годов она насчитывала только 7 тысяч орудий, и то в основном легких. Зенитной, танковой и противотанковой артиллерии не было вовсе. К 1928 году имелось лишь 1000 военных самолётов, в основном старой конструкции, всего 200 танков и бронемашин. Армия была очень слабо моторизована. Смешно сказать, к концу 1928 года в войсках было лишь 350 грузовых и 700 легковых автомобилей, 67 гусеничных тракторов! Но ведь до 1928 года у нас не было ни автомобильной, ни тракторной промышленности.
В то же время крупные империалистические государства наращивали свои вооруженные силы. В случае войны Англия, например, могла бы выпускать 2500 танков в месяц, Франция – 1500, десятки тысяч самолётов насчитывалось в их военно-воздушных силах, быстро осуществлялась моторизация войск. Словом, наши недавние (и потенциальные) противники далеко ушли вперед в области вооружения по сравнению с первой мировой войной».
Миновало всего лишь девять-десять лет, пишет далее Г.К. Жуков, и Красная Армия, армия страны, занявшей к тому времени по объему промышленного производства первое место в Европе и второе в мире, догнала своих потенциальных противников по технической оснащенности. А так как противники тоже не дремали, спешили и производство развить, и вооруженные силы нарастить, то какими же темпами это делалось у нас?
Очевидно, темпы, трудовой подъем, творческая освобожденность действительно были неслыханные, хотя истинные цифры по ним пока неизвестны. Тем, которые опубликованы до 1985 года, верить нельзя.
…Догнали противников, на отдельных направлениях перегнали, а через три-четыре года боеспособность Красной Армии опять оказалась «недостаточной», нашла слово Большая Советская Энциклопедия в статье о Великой Отечественной войне. И вновь: совсем бы небольшая добавочная оттяжка начала войны, считает Г.К. Жуков, еще каких-нибудь передышечных «два-три года дали бы советскому народу блестящую армию».
Как образовалась эта «недостаточность», чуть было не ставшая роковой, можно увидеть на примере моих героев – военных конструкторов. Их трое, даже четверо, только о четвертом, Л.В. Курчевском, я рассказываю коротко. В конце 30-х годов от всех четверых мы так или иначе «избавились»: Р.Л. Бартини упрятали в тюрьму, П.И. Гроховского лишили конструкторского бюро, потом тоже арестовали, А.С. Москалёва перевели на второстепенные задания, Л.В. Курчевского расстреляли.
Виноват в этом Сталин. Виновато его непосредственное окружение. Виноваты те, кто со всех сторон жался к его окружению. Виноват, кто искренне аплодировал этим кругам. И кто аплодировал им неискренне – тоже виноват. Праведников остаются, наверное, единицы.
Значит, нужно покаяние. Только ведь и этого было не счесть. Каялись прилюдно, келейно, вовсе уединенно, выплакивали глазоньки в подушки, разбивали лбы о каменные полы храмов. А после снова грешили, с просветленной душой, и снова каялись, приговаривая: «Не покаешься – не спасешься»…. И спасались телесно, и отлетали, бывало, от телес не в заработанной петле, а на мягком одре, приняв монашество.
Поэтому кроме покаяния нужен, видимо, также и голый расчет.
История прогрессивно ускоряется; ее знатоки, профессионалы, называют это своим фундаментальным тезисом. Знают даже, как именно она ускоряется: из пяти марксовых общественно-экономических формаций каждая следующая была в три-четыре раза короче предыдущей. Но вот к чему мы сейчас пришли, сколько лет сейчас дается на исправление новых ошибок, на замаливание новых грехов, на раскачку? Границы между формациями размыты, да и вычисленное ускорение колеблется в таких широких пределах, что, может, как раз годов на наш век хватит? Или, может, нам «порядка» дожидаться, пусть хоть полоумного, зато твердого, привычного? А там, глядишь, все само собой потихоньку войдет в берега…
Ответ нашел Р.Л. Бартини, увидев, как ускоряется история техники, неотделимая струя реки всемирной истории. В конце 30-х годов на раскачку давалось семь-восемь лет, сейчас – год-два, если не меньше.
Я считаю это основным в своем рассказе: времени на испытание какого-либо очередного «порядка» у нас не осталось.
Красные самолёты
Роберто Бартини был человек несокрушимой убежденности, человек кристальной души, пламенный интернационалист, сдержавший юношескую клятву «положить все силы на то, чтобы красные самолёты летали быстрее черных».
Глава первая
Историки науки и техники слишком поздно заинтересовались Робертом Бартини: когда и его личные архивы, служебный и домашний, в основном «разошлись», а его друзей и соратников почти не осталось. Так что достоверных, бесспорных сведений о нем у нас не очень много, и едва ли они будут значительно пополнены. Особенно сведения о первых 20-25 годах его жизни. Для этого пришлось бы разыскать документы, которые, возможно, еще хранятся в Италии, Австрии, Венгрии, Югославии, Германии, Китае, Сирии, на Цейлоне… В найденных же не всегда совпадают отдельные факты и их освещение, толкования. Даже его фамилия в одних документах пишется на итальянский лад: Орос ди Бартини, в других – Орожди, что больше похоже на венгерскую. Впрочем, здесь, по-видимому, сказывается также разница в написании и произношении. В одних архивных извлечениях он значится уроженцем австрийской, в других – венгерской части тогдашней двуединой монархии, третьи свидетельствуют, что в 1920 году он был репатриирован из лагеря военнопленных под Владивостоком как подданный короля Италии. В 1922 году его боевая группа охраняла от Савинкова нашу делегацию на Генуэзской конференции. Но вот один из друзей Бартини, В.А. Ключенков, перерыл в библиотеках, как он утверждает, решительно все и не нашел ровным счетом ничего о пребывании Савинкова в Генуе и вообще в Италии. .