Мой бедный, бедный мастер…
Шрифт:
— А они не велики мне? Посмотрите, мосье, будьте любезны!
Фагот обиженно вскрикнул:
— Помилуйте, мадам!
И кот от обиды мяукнул.
— Я беру эту пару, мосье,— сказала блондинка, надела и вторую туфлю.
Бегемот с сиреневым платьем кинулся за нею за шелковую занавеску. Публика, затаив дыхание, смотрела на сцену.
Через минуту из-за занавески вышла блондинка в таком платье, что в публике прокатился вздох. Блондинка с каменным лицом, удивительно похорошевшим, остановилась у зеркала, тронула
Но тут ее перехватил Фагот и, изгибаясь, как червь, подал ей сумочку, сверкающую лаком, и красный футляр с духами.
— А это фирма просит вас принять на память! — сказал Фагот.
— Мерси, мосье,— надменно ответила блондинка, приняла дары и проследовала в партер.
Через минуту на сцену вереницей двинулись женщины.
— Я не позволяю тебе! — послышалось в общем говоре.
— Дурак, деспот и мещанин, не ломайте мне руку,— ответил женский голос.
На сцене шла суета, партер гудел в восторге. Какой-то мужчина сунулся было на сцену со словами, что у него жена дома и нездорова, так он передаст ей, и получил от Фагота две пары шелковых чулок.
Дамы возвращались со сцены в жакетах, бальных открытых платьях, в пижамах, разрисованных драконами, в халатах, несли в руках футляры, сумки, сверкающие пудреницы.
Неожиданно Фагот объявил, что магазин закрыт на ужин. Стон прокатился по залу, огни в лампах стали таять, витрины исчезли, шелковая занавеска провалилась сквозь землю, и за нею оказалась груда брошенных старых платьев и истоптанной обуви.
Фагот выстрелил в воздух, и вся эта груда провалилась сквозь землю.
И здесь вмешался в дело Аркадий Аполлонович Семплеяров.
— Все-таки нам было бы приятно, гражданин артист,— приятным баритоном проговорил Аркадий Аполлонович, и театр затих, слушая его,— если бы вы незамедлительно разоблачили бы технику ваших фокусов, построенных, конечно, на гипнозе, и в частности денежные бумажки.
И чувствуя на себе взоры сотен людей, Аркадий Аполлонович приосанился и поправил пенсне на носу.
— Пардон,— отозвался клетчатый,— это не гипноз, я извиняюсь. И в частности разоблачать тут нечего!
— Браво! — крикнул бас на галерке.
— Виноват,— настойчиво сказал Аркадий Аполлонович,— все же это совершенно необходимо. Без объяснения ваши номера оставят самое тягостное впечатление у зрителя. Зрительская масса требует объяснения…
— Зрительская масса,— перебил его нагло клетчатый,— ничего как будто не заявляла? Но, принимая во внимание ваше глубокоуважаемое желание, извольте, я произведу разоблачение, драгоценный Аркадий Аполлонович. Но для этого начнем с частности. Один номерочек еще позволите?
— Отчего же,— отозвался Аркадий Аполлонович.
— Слушаюсь! — воскликнул Фагот и, потирая руки, осведомился у Аркадия Аполлоновича: — Вы где вчера вечером изволили быть, Аркадий
При этом неуместном и даже, пожалуй, хамском вопросе лицо Аркадия Аполлоновича очень изменилось.
— Аркадий Аполлонович вчера вечером был в заседании акустической комиссии,— сказала презрительно пожилая дама, сидящая рядом с Аркадием Аполлоновичем и, как выяснилось вскорости в конторе при составлении протокола, оказавшаяся супругой Аркадия Аполлоновича.
— Нон, мадам,— решительно воскликнул наглый Коровьев, он же Фагот,— вы в полном заблуждении. Выехав на заседание, которое, к слову сказать, вовсе и не было назначено, Аркадий Аполлонович переменил маршрут и поехал на Елоховскую площадь и провел три часа в гостях у очаровательной Клавдии Никоновны Альберт, с которой предварительно уговорился днем по телефону.
— Ай! — воскликнул кто-то в бельэтаже.
И тут в той же ложе сидевшая молодая дама, как выяснилось из того же протокола, троюродная сестра Аркадия Аполлоновича, приехавшая в Москву для продолжения артистического образования, воскликнула:
— Давно подозревала этого негодяя!
И с этими словами, размахнувшись лиловым коротким зонтиком, ударила им Аркадия Аполлоновича по голове.
В публике ахнули, а подлый Коровьев вскричал:
— Вот, почтенные граждане, один из случаев разоблачения, которого так упорно добивался Аркадий Аполлонович!
— Как ты смела ударить моего мужа! — вскричала исступленно супруга Аркадия Аполлоновича.
— Ну, уж кто-кто, а я-то смею,— ответила молодая дама и ударила второй раз Аркадия Аполлоновича, который, не протестуя, сидел у барьера.
— Милиция! Взять ее! — страшным голосом вскричала супруга Аркадия Аполлоновича.
А кот неожиданно подошел к рампе и вдруг рявкнул человеческим голосом на весь театр:
— Сеанс окончен! Маэстро, прошу марш!
И ополоумевший дирижер, сам не понимая, что он делает, взмахнул палочкой, и оркестр грянул залихватский, нелепый и неуместный марш, после чего уже все смешалось.
Видно было только, что к ложе Аркадия Аполлоновича спешит милиция, что в партере вскакивают и что все три артиста, то есть замаскированный, клетчатый Фагот и кот Бегемот, бесследно исчезли.
Глава 13
Явление героя {180}
Погрозив Ивану пальцем, фигура прошептала:
— Т-сс!
Иван изумился и сел на кровати. Перед ним оказался вошедший с балкона человек, лет 38-ми примерно, худой и бритый, с висящим темным клоком волос и длинным острым носом {181} .
Он повторил «т-сс!» и сел в кресло у Ивановой постели и запахнул свой больничный халат.