Мой бумажный замок. Литературные эссе
Шрифт:
Я сейчас под огромным впечатлением от книги Захара Прилепина о Леониде Леонове. Кроме того, что в книге этой – блестящий анализ творчества писателя, всей огромной эпохи (а Леонов прожил 95 лет, внедрение советского проекта наблюдал от А до Я, до полного разрушения), там содержатся и очень тонкие, обоснованные на свидетельских показаниях, замечания о характере Леонова. Который к людям был недобр.
Прилепин оговаривает, что быть недобрым – не значит быть злым, зла он никому не делал. Но было у него в глазах что-то такое жесткое, взыскующее, от чего робели даже приятели и коллеги. Больному Пастернаку он во сне привиделся и открыв глаза Борис прошептал родным: «Леонова не пускайте…»
Страшно?
Вычеркивайте. Из мирового литературного процесса выкинуть гениев вряд ли получится, а из списка своих интересов – легко. С Леонидом Леоновым, писателем гигантского масштаба, невероятной красоты стиля, глубочайшего исследователя человеческой природы, – почти получилось, у него сегодня практически нет читателей. Видимо, судьба эта и у писателя Чехова, который в малую форму сумел легко вместить всю сущность человеческую, во всем ее разнообразии, в убогости – и потенциале. Ни одного слова лишнего, без смысловой сущностной нагрузки, отмечай – и обдумывай, читай, читай!
Но это особый разговор, неисчерпаемый, невероятно интересный и для меня – бесконечный. Вот за эту бездонную глубину, а не за благостный финал и сентиментальные пассажи, я их и люблю, этих ныне презираемых классиков.
9. Какую музыку играли!..
С годами всё большую ценность приобретают для меня эти походы в Гнесинку, на камерные концерты в Органном зале. Вот и вчера в «Доме на Знаменке» ансамбль «Rusquartet» исполнил камерные сочинения Йозефа Гайдна, Альбана Берга и Арнольда Шёнберга. Когда живая музыка рождается в такой непосредственной близости от тебя, буквально в десяти метрах – эффект совершенно особенный. Справа маленькая девочка, сбросив башмаки, забралась в кресло с ногами, слева – важная старуха раскачивается в такт, но всё равно ощущение такое, что играют лично для меня. Публика – сплошь меломаны, ушибленные музыкой навсегда, лица все больше знакомые, и пожилые, и те, что учатся здесь. Тишина, и взрыв оваций такие общие, теплые, взволнованные, что артисты обязательно исполнят для нас что-нибудь сверх программы. На этот раз – Моцарта, и вместе с квартетом его будет петь Катя, сопрано из Большого.
В этот вечер программа была прямо-таки изысканной. Сам Гайдн, один из основателей жанра струнного квартета, сказал про свой 33-й опус: «Беседа четырех весьма неглупых людей, которым есть, что сказать». Действительно, характер музыки – доверительно разговорный, техника исполнителей – изумительная, слушаем с неослабевающим интересом.
Но дальше следует сюрприз за сюрпризом.
Второй струнный квартет Арнольда Шёнберга мне раньше не приходилось слышать вживую, я только здесь и сейчас понимаю, как мы с этим квартетом совпали! Сам композитор характеризовал своё произведение, как историю возрождения и роста человеческой души, выход из круга страданий и распада – в высокое состояние блаженства и радости. Меня эта музыка вычистила, перенастроила, освободила…наверное, от самой себя. Для самой себя – чтобы можно было жить дальше.
Легко и с ощущением уже пришедшего счастья слушала музыку Берга.
Эта 6-частная Лирическая сюита для струнного квартета – первое крупное додекафонное произведение Альбана Берга. Сюита так театральна и красноречива, что ее иногда называют инструментальной оперой. Эскизом для нее послужила песня «Закрой мне глаза» – она и легла в основу первой части сюиты. Партию сопрано исполнила солистка Большого театра Екатерина Щербаченко.
Но до чего же богаты на выразительные эффекты струнные инструменты: ворчат, кричат, заливаются, воркуют, ссорятся и нежно сливаются в едином стремлении к счастью. Впрочем, словами передать это, конечно же, невозможно. А смычком – удается вполне!
Я преисполнена благодарности за этот вечер молодым музыкантам ансамбля «Rusquartet»: Ксении Гамарис (первая скрипка), Анне Янчишиной (вторая скрипка), Ксении Жулевой (альт) и Петру Каретникову (виолончель).
В этом составе они играют без малого двадцать лет, со студенческой скамьи, начинали еще в Академическом музыкальном училище при МГК им. Чайковского. За время становления «Rusquartet» получал уроки у лучших российских и зарубежных исполнителей, одним из постоянных учителей стал Хенк Гиттарт (Голландия, Шёнберг-квартет). Они прошли мастер-классы у таких выдающихся музыкантов, как Валентин Берлинский, Михаил Копельман, Игорь Найдин (все из квартета им. Бородина), Герхард Шульц (Alban Berg Quartet), Джоил Смирнофф (Julliard Quartet). И школа чувствуется!
Помимо классического квартетного репертуара – от Гайдна, Моцарта и Бетховена до Шостаковича, Бартока и Шёнберга – коллектив пропагандирует музыку современных авторов и редко исполняемые произведения.
И сегодня уже можно уверенно говорить – состоялись! А я написала стих:
Духи… жемчуга… настроение,
И выключить телефон, -
Вам перечень этот смешон,
Но как же он полон значения!
Альт, скрипки, виолончель, -
Квартет в молодежном составе,
В активе – ни прессы, ни славы,
Зато есть великая цель!
Они сговорились меня,
Открытую звукам доверчиво,
В них долго и нежно… проверчивать,
Смывая все набрызги дня!
Баюкать, пугать, щекотать,
Выматывать боль, всю, до донышка,
– То заговор, то простота,
То словно сияние солнышка!
И вот этот дивный квартет,
Красавец и барышни – трое,
Смогли меня перенастроить
И выпустить снова на свет!
10. «Пирамида» Леонида Леонова
"Пирамида" – роман единственный в своем роде, неповторимый по содержательной философской глубине и богатству языка и, в то же время, осмелюсь утверждать, – типично русский.
Типично русский – не по художественным традициям воплощения, а по неистребимой тяге русского человека пускаться в глубокомысленные рассуждения по всякому поводу, уносясь в ходе мыслительного процесса в заоблачные дали, переплетая личностные переживания и нажитой опыт со всей мировой историей, находками и потерями цивилизации, да еще пытаясь при этом спроецировать полученное в далекое будущее человечества.
Возникает соблазн сравнить эту глыбу с романом Томаса Манна «Иосиф и его братья». Немецкий классик тоже работал над своим произведением в тиши ученых библиотек долгие годы – аж семь лет, обратился к непростому сюжету, навеянному Библией, развил его до тонкости эмоциональных страстей героев, мельчайших подробностей того времени, вывел морально-нравственные итоги из тех далеких эпох, согласовав их, подчинив пониманию современников.
Он не самый читабельный по запросам в библиотеках, но тем не менее движение сюжета в романе Манна подчинено действию героев, согласуется с библейской легендой и лично для меня оно было увлекательным! От этого романа невозможно оторваться, пока не пройдешь с героями от корки до корки, к нему хочется возвращаться, хотя вклиниваться в повествовательную ткань с любого места совсем непросто.