Мой бывший муж
Шрифт:
Мы с ней вполне комфортно существовали в наших отношениях – идеальный формат. Мы не объединили наши жизни, а вели их рядом, пересекаясь, когда хотелось. Дочка – большая и самая дорогая ценность у меня. Мы много времени проводили вместе, настолько внушительный кусок жизни не скроешь от мира. Когда-нибудь момент знакомства настал бы. Даже если наши чувства с Викой далеки от большой любви. Но отношения есть, как ни крути. Я позволил им завязаться: не препятствовал, плыл в них – сначала страсть, теперь привязанность.
Большего не будет. Я в принципе не уверен, что хочу заново семейный фундамент закладывать. Я знал, как это
Семьи, конечно, разные бывают: брак моих родителей – четко и рационально выверенная шахматная партия. Это точно не для меня, хотя до встречи с Мальвиной думал, что это самый очевидный вариант женитьбы для мне подобных – очередной договорной брак. У родителей Кати все иначе – уважительные нежные отношения. Хорошо, конечно, но в моем возрасте хочется чего-то пободрее. Семейство Умаровых тоже не единичный случай в России, да и не только. Трахать все, что движется – для спермотоксикозных подростков и мужиков с врожденной блядливостью. Я себя не обеляю, но слаще с женщиной, которая в душе отзывается, а таскаться от щелки к щелке просто потому что можешь – прямая дорога к венерологу. Катя явно не все рассказала про приставания этого горного козла, но мне в общем-то больше не надо, хватило. Моя жена в принципе не его поля ягода, как у него мозгов хватило решиться к такой Мальвине в трусы залезть против воли?! И про меня забыл совсем. Неужели думал, что позволю? Мы хоть и развелись, но за Катю и дочку порву без права на помилование.
– Земляника, ну, как настроение? – спросил, когда загрузились для поездки к моим. Родители давно уехали из шумного центра в дом на Рублево-Успенском.
– Хорошо, я деду буду помогать шашлыки жарить. Он обещал!
Я улыбнулся. Ника действительно повеселела: вчера у Кати ее развлекали ребята из персонала и смешили посетители. К себе уже привез довольную и уставшую. Она девочка красивая, высокая для своих лет, чувствую, еще годика четыре и ребята начнут засматриваться, а она влюбляться. Я сам в тринадцать лет первый раз девчонку поцеловать попытался! От матери ее получил, помню, такого нагоняя! Скоро настанет моя пора кровиночку от всяких козлов защищать!
– Ник, ты там бабу с дедом не изводи сильно, ладно?
Эти ее расследования.
– Да ладно, пап, не парься, – отмахнулась Ника и достала книгу со звучным названием «Копченая селедка без горчицы». Так, подождите, ей точно девять лет? – Мама все объяснила еще тогда, после Чупы.
– И что же объяснила мама? – полюбопытствовал я.
– Сказала, что у тебя подруга появилась, – ответила просто. – Ну, и чтобы я вела себя хорошо, если снова встречусь с ней, – и на меня серьезно взглянула: – Я буду пай-девочкой.
Я только языком щелкнул. Настрой у нее поразительно спокойный, удивительно даже. Нужно с Катей обсудить, что именно наша дочь смотрит, читает, и с кем общается. Слишком взрослая стала.
Мы подъехали к внушительному особняку, и ворота автоматически раскрылись.
– Кто приехал! – отец шел к нам с аккуратной вязанкой березовых дров. – Для бани, – кивнул и, оставив на нижней ступеньке, Нику приобнял. – Пошли шашлыки жарить?
– И сосиски! – заливалась она.
– И
Я пошел в дом. Мама нашлась на кухне – дегустировала соленья, пока домработница крошила салаты и тушила что-то грибное в сотейнике.
Ирина Владимировна Полонская в прошлом главный санитарный врач по Москве и области всегда была женщиной занятой, но умела все! Просто лет пятнадцать назад ультимативно заявила, что хочет отдохнуть и весь быт перешел к наемному персоналу. Она даже кофе больше не варила. Я лично был не против – имела право так-то, а еду можно из ресторана заказать, тем более я от родителей съехал сразу как школу окончил.
– Привет, сынок, – мама в щеку меня поцеловала и осмотрелась: – Где внучка-то? – и так остро на меня взглянула. Наверное, решила, что не привез. После случайной встречи Вики с Никой, мне пришлось очень неслучайно поговорить с матерью. Она знала про планы с косаткой, но клятвенно заверила, что никаких паучьих заговоров не плела. Ника – внучка и мои женщины якобы априори будут для Ирины Владимировны на ступень ниже. К узам крови мама относилась серьезно, это да. Я не то чтобы не верил Вике, но проверить нужно было. Так, на всякий случай.
– Деду помогает, – усмехнулся я. Пусть не боится, привез я Нику, не лишил встречи.
– Я к ним, пойду поздороваюсь.
– Мам, будь осторожна в выражениях.
Она нахмурилась, не поняла.
– Про Вику.
– Если хочешь знать, я считаю…
– Я не хочу, – мягко прервал. Мать все-таки. Но ее позицию знал: если они уже знакомы, что я скрываю Вику? Сам тумана нагоняю! Как объяснить, что дым токсичный у меня в голове!
Я вышел на полностью застекленную террасу, прозрачную, как слеза, а ноябрьская морось только усиливала ощущение рыдающего неба. Затянулся айкосом и скупо улыбнулся, наблюдая за возней в беседке: зона барбекю превратилась в игровую площадку. Ника раскраснелась и стянула шапку с шарфом, куртку расстегнула и носилась с шампурами за дедом. Он побагровел от натуги, видно, сложно уже поспевать за активным ребенком. Надо сказать, чтобы поменьше носился за ней, инфаркт не хватало заработать.
Нужно помочь ему и проветриться в дыму. Тем более Ника шампура, как рапиру начала использовать. Вот, значит, для чего она про фехтование спрашивала в последнее время. Зря отец не использовал решетку. Видите ли, для него такое мясо не настоящий русский шашлык. Зря.
– Вкусно? – спросил у Ники, уплетавшей поочередно сосиски и мясо, закусывая хрустящим ломтем домашнего багета и запивая сладким лимонадом. Кто тут вообще гимнастка?!
– Очень вкусно! – едва прожевав, ответила. Вероника обожала ездить к бабушкам и дедушкам: здесь не ругали, баловали, защищенная и обласканная безоговорочной любовью своих родных. И все равно целиком и полностью мамина дочка.
– Дед, а вот скажи мне, – Ника очень прямо и проницательно, как ей показалось, посмотрела на него, – ты дружишь с Викой?
– Не понял, – отец даже покраснел.
Мне хотелось и смеяться, и плакать. Ты дружишь с Викой?!
– Вот папа дружит, и она целует его в губы. А тебя?
– Ника, хорошая моя, ну ты о чем вообще?
– Ба-ба! – она покачала головой. Разговор серьезный.
– Земляничка, Вика своих друзей, – я обвел взглядом родителей, – целует в щеку.
– Эх, папа, – она вздохнула картинно. – Значит она твоя девушка, а не подруга.