Мой бывший муж
Шрифт:
Она бровь вздернула и демонстративно на запястье взглянула. Время пошло.
– Давай в машину сядем. История восемнадцать плюс.
Я открыл дверь нового внедорожника, но касаться Мальвины не стал. Напряженная очень.
– Ты, наверное, уже поняла, чего ваша дружба стоит?
Катя не ответила, бесстрастно голубые ногти рассматривая.
– Я клянусь, что просто шел в туалет, никого не трогал, страдал.
Катя фыркнула. Я пытался немного сбавить градус недоверия.
– Она выскочила на меня как Чужой! Еле отбился. – Шутить пытался, по-дурацки, правда.
– Прекрати паясничать, или я ухожу.
– Оля эта чушь всякую несла: про мужика, которого ты отбила у нее, – сейчас уже понимаю, кого имела в виду. – Что позаботилась о тебе, – нарисовал кавычки в воздухе. – Я испугался, что она наркотики тебе в алкоголь добавила или еще какую-нибудь херню сделала. Она запрыгивала на меня, а я был слишком зол. В общем, я позволил ей опуститься на колени и достать член, – я скривился, вспоминая ее лицо. – Потом сказал дикую грубость и стволом по лбу постучал. Дальше ты знаешь: я тебя нашел.
– Чем ты хвалишься? – сокрушенно покачала головой, словно со мной все понятно.
– Кать, я правду тебе рассказываю. Свой идиотский поступок не оправдываю, но у меня с ней ничего нет, не было и быть не могло. Неужели ты реально думаешь, что я мог на нее залезть, а потом к тебе…
– А не мог? – спросила тихо и очень тяжело в глаза посмотрела. – А тем утром, помнишь? Где ты провел ночь? Где, Вадим?
Мы оба знали, где и с кем. Точнее, я знал, она догадывалась. Но сейчас момент откровенности. Истины.
– Ты правда хочешь услышать? – шепотом произнес.
Катя нереально застывшим взглядом смотрела вперед. И молчала. А я не знал, где упаду? За что мне достанется больше: за ложь или правду?
– Я балансировал над пропастью, – выбрал правду. Ложь Катя ненавидела. – Я пытался удержаться. Правда, пытался. Но я сорвался. Тогда я уехал и сделал отвратительную вещь: я предал любимую женщину. Я ненавидел себя за это. И ненавидел тебя. Так было легче в зеркало смотреть. Я так виноват перед тобой…
– Хватит… – глухо оборвала и дрожащими руками за сумку схватилась.
– Катя… – я хотел помочь колпачок на ингалятор надеть, но она не позволила. – Прости…
– Уезжай, – и она вышла из машины. А у меня не было морального права догонять, умолять забыть и принять меня. Сегодня я старался быть честным в истории моей подлости, но эта честность не зачтется мне в плюс…
Глава 36
Катя
– Катерина, здравствуй, дорогая, – свекр поцеловал меня в обе щеки и улыбнулся.
Александр Иванович Полонский неожиданно позвонил и предупредил, что хотел бы заехать. Как всегда вежливый и деликатный. Навыки переговоров и формирования общественного мнения на высоте. Увы, теперь редкость у современных представителей министерской номенклатуры. Иногда как послушаешь…
– Здравствуйте, – я немного смутилась. Не ожидала, признаться. Со свекром не виделась, наверное, с самого развода. Нику они у меня в отпуск вместе с Ириной Владимировной забирали. Она у них в паре жесткая «шея», а он ни разу ни автократ, просто знал, что, где и как, поэтому при любой власти хорошее место находил.
– Надеюсь, не задерживаю тебя?
– Да нет, – я пригласила его в гостиную. Куда мне торопиться? Разве что на свидание. Но время у меня еще было. – Хотите чего-нибудь? Турецкий кофе? – его Александр Иванович обожал.
– Нет, Катюш, мне бы чаю. Давление в последнее время… Старость, она такая, – и вздохнул нарочито тяжело.
Я фыркнула только. Ему и шестидесяти пяти не было, а выглядел так вообще прекрасно. Черные волосы едва сединой тронуты. Немного погрузнел за последний год, но удачный пиджак скрывал это идеально.
– Ты, наверное, удивлена визиту? – сказал Александр Иванович, когда вернулась с подносом. Когда-нибудь я научусь угощать, чем просили – кружка чая, – но не сегодня. – У меня юбилей третьего. Я вот лично приехал тебя пригласить с Вероничкой. Шестьдесят пять все-таки, столько народу будет, из которых две трети лучше бы не видеть!
Я, конечно, помнила, когда день рождения свекра, но, во-первых, не ожидала приглашения. Во-вторых, не планировала его принимать. Как это будет выглядеть?! В качестве кого мне там находиться? А если эта Вика Зимина тоже будет?
– Хотелось, чтобы хотя бы за столом со мной сидели близкие люди.
– Спасибо за приглашение, но это как-то неудобно, – деликатно, но решительно отказалась я. – Ни к чему это, – но все же смягчить отказ нужно. Юбилей же. – Давайте выберем выходной и отметим. С меня торт! – улыбнулась слишком уж бодро. Красивых слов здесь не найдешь. Ну зачем это все!
– Катерина, ты знаешь, я – общественник, в личное никогда не лезу. Уж не мне тебя просить о чем-то… Я Вадима поддержал, не стал ругать, – проговорил он. – Родной же, единственный. Мы вроде все пытались дать ему, но, видно, не додали…
Мне вспомнилось письмо-откровение Вадима: деньги – прекрасное дополнение к внимательным любящим родителям, но как единственное средство воспитания, очень сомнительно. Когда все проблемы ими затыкаешь, на выходе можно получить махрового эгоиста. Я не считала Полонских плохими родителями, но в какой-то момент они сына упустили, а дальше течение и окружение подхватило: где-то Вадим смог вырулить, где-то просел.
– Катерина, любит он тебя. Мучается, бросает его из крайности в крайность. Берегов не видит. Лишился родного очага. Я не прошу простить Вадима. Права не имею. Просто знай это. – Александр Иванович поднялся. – Вероничку отпустишь на юбилей?