Мой декаданс
Шрифт:
— Ещё и взрывчаткой тут всё закидали. Вон, дыры новые появились в полу и там, в стене, — печально произнёс Чер, а я с трудом сдержался, чтобы не накричать на него в порыве гнева.
Смайли же виновато сидел у моих ног, смотря на меня жалобными глазами. Глубоко вдохнув и громко выдохнув, я подошёл к нему и потрепал по макушке. За это время Смайл стал для меня чем-то вроде домашнего питомца. «И что же ты получил, поглотив тот Фрукт?» — задал я ему вопрос, на что тот лишь нахмурился и пожал плечами. «Ладно, просто забыли, ничего уж не попишешь» — сказал я после небольшой паузы и, дабы отвлечься, схватил с пола уже совсем маленький кусочек мела — уже другого, этот был чёрным. У меня не было плана, что именно мне рисовать, так что я просто выводил разные линии, ища в них что-то осмысленное и постепенно доводя это до ума.
Так прошёл один час, два, три, четыре, пять. Наконец, спустя шесть часов беспрерывной работы я отошёл в стороны от стены и с лёгким удивлением заметил, что напротив меня стояла немного грубая
Вскоре пришло осознание того, что у меня не получится выбраться наружу ещё несколько часов — таковы уж ограничения способности, но и бесцельно дрейфовать не имело смысла. Собравшись с духом, я решился воплотить в реальность старую задумку, что играло в углу моего разума уже долгое время. И вот теперь, когда делать по большому счёту уже было нечего, я решился отрастить себе две новые руки. Это был очень тяжёлый, долгий и болезненный процесс, но мне казалось, что оно того стоило. Так что, поколебавшись ещё с минуту, я всё же расслабился и медленно стал отращивать новые конечности. Спустя уже пару минут мне вовсе перестало казаться, что «оно того стоило». Тягучая, беспрерывная боль прорезала весь мой торс, а вместе с ней меня нещадно грызла и неимоверная усталость. Каждая секунда роста давалась мне ужасным трудом, но какое-то упорство не давало мне отступить. Таким образом, следующие четыре часа превратились в сущий ад. Но я закончил. Я сумел отрастить себе две полноценных руки, правда, пока без когтей. И они работали. Наверное, я бы радовался точно ребёнок, но дикая усталость не давала мне возможности и пошевелиться, не то что испытывать эмоции.
Прошёл наверняка ещё час, прежде чем я немного пришёл в себя, а внутрь моих владений вбежал очередной посетитель. Настроение у меня было не лучшим, так что я не хотел просто выскочить из своего укрытия и вмиг уничтожить наглеца — нет. Я хотел вымести на ком-то свою злобу.
Выглянув в маленькую дырочку, что связывала меня с реальным миром, я сумел хорошо разглядеть мальчика. Да, в этот раз на мою территорию забежал маленький человеческий мальчик с кудрявыми непослушными волосами, то и дело прилипающими к его измазанному грязью и слезами лицу. Гость, едва не падая из-за непослушных ног, подбежал к лежащим на земле телам, что я так и не удосужился убрать и, упав на колени перед одним из них, вдруг громко, не сдерживаясь зарыдал. Почти сразу после этого внутрь забежала и женщина средних лет, с опухшим синеватым лицом, перекошенным гримасой опаски и страха, видимо, за сына. Она, то и дело оглядываясь, побежала к ребёнку и попыталась оттащить его от трупа. А пока они развлекались и переругивались, я незаметно выбрался из своего рисунка и всё так же незаметно перегородил им единственный выход. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем две пары глаз устремились на меня. Две пары глаз, полных самых разных невыразимых эмоций. Почему-то от ошеломлённого вида двух людей, что застыли точно невероятно хорошо сделанные статуи, мне стало смешно и я слегка улыбнулся. Переведя взгляд на мальчика, я сделал попытку проникнуть в его мозг и, на удивление, это получилось. Пред моими глазами несколько раз, точно вспышки, появились изображение пауков, перемежающиеся с картинами крови. Так он видит во мне паука? И забавно, что я сумел хоть и не глубоко, но всё же проникнуть в его разум, несмотря на мою низкую характеристику. Видимо, мальчик был ужасно слаб и малодушен.
Какое-то время я простоял молча, не желая убивать их просто так, но и не зная, что же с ними можно сотворить ещё. Однако тут меня опередили. В голове мальчика я увидел уже другие картинки, значение которых с натяжкой можно было перевести так: «Не трогай меня! Забери её, не трогай меня!» — и так по кругу. Немного подумав, я решил сыграть в его мини-игру. Подняв одну из своих новых рук вверх, я показал один палец. Четыре глаза жадно устремились к нему. Другой же рукой я показал на выход, давая понять, что выйдет отсюда только один и им надо решить кто именно. Мой взгляд упал на девушку и я заметил, как та в смятении ищет выход и, кажется, собирается пожертвовать собой, дабы спасти ребёнка. Если быть честным, её самоотверженность в тот момент меня даже слегка порадовала, и девушка вдруг стала для меня чуть менее противной, даже в какой-то степени милой. Но ей не пришлось жертвовать собой. Мальчик, пока женщина была отвлечена своими мыслями, дрожащими руками схватил крупных булыжник и, подбежав к матери сзади, несколько раз с силой опустил камень ей на макушку. Посмотрев на это зрелище — жестокое, подлое и жалкое, я выдавил из себя смех и медлительно отошёл в сторону, освобождая проход. Мальчуган рванул туда,
Прошло какое-то время, прежде чем я заметил сильные изменения в теле Смайла. Переведя взгляд на него, с интересом стал разглядывать вдруг выросшую поверх прежней голову. Теперь, заместо одной головы, у монстра их было целых две. Под кожей, в глазницах и во рту второй головы то и дело ползали сотни маленьких существ, напоминающим личинок, создавая неприятную рябь. А из её щёк торчали четыре маленьких чёрных отростка, энергично трясущихся навесу — это были ещё не выросшие лапы.
— Так ты тоже обзаводишься новыми конечностями? — спросил я его, поглаживая по макушке.
— Теперь он выглядит ещё хуже, чем прежде, — сказал мне Чер, отчего я сдержанно рассмеялся.
Теперь мне предстояло вновь взяться за трапезу, и в этот раз, когда очередной тёплый шмат мяса пропал в моей бездонной глотке, Чер сообщил о том, что я получил очередную мутацию. В этот раз она позволяла мне ползать по стенам. Честно говоря меня не сильно обрадовало это приобретение, ведь особой пользы в нём не было, пока я заперт на одном жалком этаже больницы, в собственных владениях. В любом случае залезать в свой кокон сейчас тоже не было времени. Мне надо было хоть чуть-чуть отдалить встречу с Сэ, что с наибольшей вероятностью закончится моей скоропостижной смертью. Пока же я шёл к тому месту, где состоялись наши неудачные переговоры, мы с Чером увлечённо обсуждали возможность приготовить пиццы в условиях апокалипсиса, а также то, каков шанс, что я могу перерождаться, точно феникс. Мне ужасно хотелось, чтобы и то, и то оказалось вполне возможным, но червь в моей голове, как всегда, рушил любые надежды.
Забравшись на второй этаж, я подошёл к уже почти заросшей стене и встал пред ней, упорно глядя на пелену. Так продолжалось до тех пор, пока в мою голову вдруг не залезла точная уверенность в том, что этот участок моей территории больше не будет расширяться. Таким образом я выиграю себе… час? Надеюсь, что хотя бы час, ведь пелены моего врага сдвинулась в мою сторону уже не добрый метр.
— Что это? — спросил я, когда очередной толчок сотряс землю под моими ногами, вырывая из тяжёлых размышлений.
Чер не ответил, и мне пришлось идти в сторону ближайшего окна, дабы узнать, кто же там снаружи буянит. Выглянув, я обомлел. Снаружи, всего в километре от меня, возвышалась неимоверных размеров фигура Голиафа, стоящая посреди кислотного ливня. Это был монстр, фигурой напоминающий человека, поражённого какой-то болезнью, отчего его конечности были разных размеров, а голова напоминала скорее перекошенную гориллу. Его тело было покрыто толстым слоем чешуи, сквозь которую прорезались большие глаза, кучками разбросанные по всему торсу. Лицо же чудища испещряло такую неистовую злобу и ярость, что неимоверный животный ужас сковывал моё тело, стоило взгляду скользнуть по этому лицу, озарённому гигантским ртом, из которого вырастали мощные бивни. И это существо медленно, но верно двигалось прямиком в мою сторону. Мне стало страшно. Вдруг Голиаф остановился и посмотрел прямо на больницу. После он медленно наклонился, и от этого движения лёгкий ветерок волной прошёлся по моему лицу. Прошло несколько секунд, прежде чем монстр вдруг выпрямился, а в его огромной лапе не появилась тяжёлая фура, вдали выглядящая, словно игрушка. Гигант замахнулся и время ненадолго замерло. Шух… просвистел воздух рядом со мной, а затем меня оглушил взрывной звук удара фуры о больницу. В мгновение ока немалая часть этажа, находящего сверху, исчезла, точно мираж. Вместе со вторым этажом снесло часть моих собственных владений и, кажется, моего страха.
Злоба обуяла меня. Теперь над моей головой не было привычного потолка больницы, и жгучие капли дождя с силой забили о мою кожу. Я вдруг осознал, что если Голиаф не остановиться, то всё это здание, в котором я родился и жил всю свою недолгую жизнь, будет просто стёрто, как были стёрты сотни строений позади циклопической фигуры Гиганта. А вместе с больницей умру и я. Осознание этого заставило меня вскочить чуть повыше и встретиться взглядами с Голиафом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и не двигались, а затем воздух пронзил мой рёв — самый громкий из всех, что я мог выдавить из своей глотки. Он с лёгкостью прорезал шум дождя и долетел до чудовища, что на несколько секунд замер, как бы думая о чём-то. А затем его рёв, в тысячу раз более громкий, взорвал мои уши. От этого крика мне стало физически больно, но я не сдавался и заорал вновь, давая понять, что эта больница моя территория, и лучше Голиафу уходить. Теперь же мой противник заорал ещё оглушительнее, отчего из ушей моего бедного Смайли потекли ровные струйки крови. Но теперь он не стал ждать ответа, а пригнулся чуть ниже и… побежал! Точно в замедленной съёмке я видел, как невероятных размеров фигура несётся на меня, намереваясь втоптать в землю. В этот миг я уже почти смирился с фактом собственной смерти, как вдруг одна из тех точек в небе, что постоянно летали где-то там за облаками, начала стремительно опускаться. С громким хлопком горящая точка пронзила толстые небеса, по пути сбила одно из парящих глазниц и, превратившись в огромное металлическое пятно, горящее всеми цветами радуги, упало прямо на голову Голиафа. Оно без какого-либо сопротивления пронзило тело монстра насквозь и устремилось дальше, теперь врезаясь прямо в мою больницу.