Мой дядюшка Освальд
Шрифт:
— Не раздевайся, — сказал я. — Это чисто деловой разговор. Как ты насчет того, чтобы стать богатой?
— Это бы мне очень понравилось.
— Я могу доверять тебе до конца?
— Да, — сказала Ясмин.
— И ты не расскажешь ни единой живой душе?
— Валяй дальше, — сказала она. — Это уже звучит забавно.
Затем я рассказал ей про А. Р. Уорсли и его открытие.
— Господи, — воскликнула Ясмин, когда я закончил, — это же великое открытие! А кто такой этот Уорсли? Он же
— Скоро познакомишься, — обещал я.
— Когда?
Молодой ученый, и очень неплохой, она была искренне возбуждена.
— Подожди, подожди, — придержал ее я. — Это еще не все.
И я рассказал о своих планах — как мы заработаем состояние, организовав банк спермы величайших гениев и всех королей.
Когда я договорил, Ясмин спросила, нет ли у меня вина. Я откупорил бутылку кларета и налил нам с ней по бокалу. На закуску нашлись хорошие крекеры.
— Забавная, конечно же, мысль, этот самый твой банк спермы, — сказала Ясмин, — но боюсь, ничего с ней не получится.
Она стала излагать те же самые доводы, что и А. Р. Уорсли чуть ранее. Я позволил ей выговориться и положил на стол своего туза.
— В последний раз, как мы встречались, я рассказал тебе историю своих парижских приключений, — напомнил я. — Помнишь?
— Этот великолепный волдырный жук! — вскинулась она. — Я все время жалею, что ты не прихватил с собой немножко порошка.
— Я прихватил.
— Ты шутишь!
— Если зараз порошка используется с булавочную головку, пяти фунтов хватает очень надолго. У меня еще осталось около фунта.
— Вот и ответ! — воскликнула она, хлопая в ладоши.
— Я тоже так думаю.
— Подсыпать им немножко порошка, и они с радостью выдадут вам тысячу миллионов своих маленьких червячков.
— А распалять их будешь ты.
— Я уж их распалю, — сказала Ясмин. — Я распалю их до смерти. Даже дряхлые старики выдадут что надо. Покажи мне это волшебное зелье.
Я достал ту самую жестянку от печенья и открыл ее. Порошка оставался слой толщиной примерно в дюйм. Ясмин обмакнула в порошок палец и едва не успела его облизать.
— Ты что, сдурела? — закричал я, схватив ее запястье. — У тебя же налипло на кожу не меньше шести максимальных доз.
Не выпуская запястья девушки, я затащил ее в ванную и сунул опасный палец под кран.
— Но я же хочу попробовать, — заканючила она. — Не будь таким занудой, милый. Дай мне хотя бы крошечку.
— Господи, женщина, ты просто не представляешь, что он с тобою сделает!
— Ты уже все мне рассказывал.
— А если хочешь посмотреть, как он работает, посмотри, что он сделает с Уорсли, когда ты завтра скормишь ему дозу.
— Завтра?
— Непременно, — ответил
— Ур-ра! А почему обязательно завтра?
— Ты выдоишь старика Уорсли, и я выиграю свой спор. И с этого момента ты тоже будешь вместе с нами. Уорсли, ты и я — мы составим отличную команду.
— Мне это нравится, — сказала Ясмин, — мы сотрясем мир.
— Мы сотрясем не только мир, — сказал я, — мы сотрясем всех королей Европы. Но сперва мы должны сотрясти Уорсли.
— Рядом с ним не должно быть посторонних.
— Никаких проблем, — отмахнулся я. — Он ежедневно один в своей лаборатории от полшестого до полседьмого. Потом он идет домой ужинать.
— А как я ему его скормлю? — спросила Ясмин. — Порошок этот.
— В конфете, — ответил я. — В маленькой шоколадной конфете. Она непременно должна быть маленькой, чтобы он закинул ее в рот, не откусывая.
— Ну и где мы сейчас возьмем эту конфету? — спросила Ясмин. — Ты забыл, что война едва закончилась.
— В том-то весь и смысл, — сказал я. — Уорсли небось и не пробовал толком шоколадных конфет с четырнадцатого года.
— А у тебя есть эти конфеты?
— В этом мире, — сказал я, — деньги могут купить все, что угодно.
Я открыл ящик стола и достал оттуда коробку трюфелей. Все они были одинаковые, все были размером с кончик указательного пальца. Их привезли мне из Лондона с Оксфорд-стрит от лучших мастеров шоколадных дел. Я взял одну из конфет и сделал в ней булавкой неглубокое отверстие. Затем чуть расширил его. Затем головкой той же самой булавки я отмерил дозу порошка и осторожно высыпал его в отверстие. Отмерил вторую дозу и тоже высыпал в отверстие.
— Эй! — крикнула Ясмин. — Это же две дозы!
— Я знаю. Я хочу абсолютной уверенности, что мистер Уорсли выдаст все, что надо.
— Так он же от этого совсем сдуреет.
— Как сдуреет, так и оправится.
— А как насчет меня?
— Думаю, ты сможешь о себе позаботиться. — Я чуть сжал мягкую конфету, чтобы заклеить отверстие, и воткнул в нее для памяти спичку. — Я даю тебе две конфеты, — сказал я. — Одну для тебя, одну для него. В ту, что для него, воткнута спичка.
Я положил конфеты в бумажный мешочек и передал их Ясмин.
Затем мы подробно обсудили план предстоящей битвы.
— А он зверствовать не начнет? — спросила Ясмин.
— Разве что самую малость.
— А где я возьму эту самую штуку, о которой ты говорил?
Я достал упомянутую штуку. Ясмин осмотрела ее на предмет состояния и спрятала в сумочку.
— Ну как, теперь все?
— Да, — кивнула Ясмин.
— Не забывай, что это к тому же будет генеральная репетиция всех прочих заходов, которые последуют. Так что учись — и учись быстрее.