Мой дядюшка Освальд
Шрифт:
Я сбежал вниз, вернул письма курьерам и велел передать их хозяевам. К этому времени объявились еще два курьера: один из министерства иностранных дел, а второй из военного министерства. Когда я строчил ответы с указанием цены на эти два письма, ко мне в роскошном экипаже явился сам мистер Мицуко. Его вид привел меня в ужас. Накануне вечером он был бодрым, подвижным японцем с ясным взором. Сегодня утром ему едва хватило сил вылезти из экипажа, и когда он заковылял ко мне, его колени подогнулись. Я едва успел его подхватить.
— Дорогой мой! — выдохнул он,
— Держитесь, — сказал я. — Вы хорошо себя чувствуете?
— Конечно, хорошо, — с трудом выговорил он. — У меня просто нет сил, только и всего. — И он захихикал. Крошечный восточный человечек в цилиндре и фраке был такой маленький, что верх его цилиндра едва доставал мне до подбородка — он стоял, вцепившись в меня, и глупо хихикал. — У меня не осталось сил, я просто вымотался, но любой на моем месте чувствовал бы себя так же, мой мальчик.
— Что случилось, сэр? — спросил я.
— Я соблазнил семь женщин! — задыхаясь от восторга, восклицал он. — Не наших малюток-японок! Нет, нет, нет! Это были огромные, сильные француженки! Я имел их всех по очереди — бэмс, бэмс, бэмс! И все, как одна, кричали: камарад, камарад, камарад! Я чувствовал себя великаном среди этих женщин, вы понимаете, молодой человек? Я выглядел великаном, размахивающим своим гигантским членом.
Я пригласил его в дом и усадил в гостиной мадам Буавен. Налил ему стакан бренди, который он осушил одним глотком, и постепенно его белые щеки вновь приобрели привычный желтоватый оттенок. Я обратил внимание на кожаный мешок, привязанный к его правому запястью; когда он положил его на стол, внутри послышался звон монет.
— Вам следует вести себя более осмотрительно, сэр, — предупредил я. — Вы мужчина небольшой, а пилюли слишком велики. Я бы посоветовал вам принимать лишь половину дозы. Полпилюли вместо одной.
— Вздор! — возмутился он. — Вздор и хренотень, как мы говорим в Японии! Сегодня я собираюсь принять три пилюли вместо одной!
— Вы прочитали инструкцию на этикетке? — забеспокоился я. Не хватало мне тут мертвого японца. Я сразу представил себе разразившийся скандал, вскрытие, дознание и коробочки с моим именем в его доме.
— Я читал этикетку, — заявил он, опрокидывая в себя еще один стакан буавеновского бренди, — и плевать на нее хотел. Может, мы, японцы, и невелики телом, зато наши члены огромны: именно поэтому мы кривоноги.
Я решил разубедить его, назначив двойную цену.
— Боюсь, пилюли стоят необычайно дорого, — заметил я.
— Деньги — не проблема, — отмахнулся он, показывая на кожаный мешок. — Плачу золотыми монетами.
— Но, мистер Мицуко, — пытался образумить его я, — каждая пилюля обойдется вам в две тысячи франков! Их производство весьма трудоемко. На изготовление одной пилюли уходит уйма денег.
— Я возьму двадцать, — не моргнув глазом, заявил он.
«Господи, — ужаснулся я, — он убьет себя».
— Я не могу дать их вам, — сказал я, — пока вы не дадите мне слово, что станете принимать не больше одной пилюли за раз.
— Не нужно меня учить, юный ковбой, — отрезал он. — Несите пилюли.
Я поднялся к себе, отсчитал двадцать пилюль и положил их в простой пузырек. Я не рискнул указывать свое имя и адрес на этой партии.
— Десять пилюль я отправлю императору в Токио, — поделился со мной своими планами мистер Мицуко, когда я передал ему пузырек. — Благодаря им я стану самым приближенным к его королевскому величеству.
— Императрица тоже станет весьма приближенной, — заметил я.
Он ухмыльнулся и выложил монеты из кожаного мешка. Все они были достоинством в сто франков.
— Двадцать монет за каждую пилюлю, — отсчитывал он. — Всего получается четыреста монет. И они того стоят, юный кудесник.
После его ухода я сгреб монеты и быстро унес их в свою комнату.
«Господи, — подумал я, — я уже богат».
Но к концу дня я стал еще богаче. Один за другим возвращались посланцы из посольств и министерств. Все они имели самые точные инструкции и точно отсчитанные суммы денег, в основном в золотых двадцатифранковых монетах.
Вот что у меня получилось:
Сэр Чарльз Мейкпис — 4 пилюли = 4000 франков
Немецкий посол — 8 пилюль = 8000 франков
Русский посол — 10 пилюль = 10 000 франков
Венгерский посол — 3 пилюли = 3000 франков
Перуанский посол — 2 пилюли = 2000 франков
Мексиканский посол — 6 пилюль = 6000 франков
Итальянский посол — 4 пилюли = 4000 франков
Французский министр — 6 пилюль = 6000 франков
Французский генерал — 3 пилюли = 3000 франков
Всего — 46 000 франков
Мистер Мицуко — 20 пилюль = 40 000 франков
Итого — 86 000 франков
Восемьдесят шесть тысяч франков! По курсу сто франков к пяти фунтам я вдруг оказался владельцем состояния в четыре тысячи триста английских фунтов. Невероятно! На такие деньги можно купить хороший дом да экипаж с парой лошадей в придачу. Можно даже купить великолепный автомобиль последней модели!
В тот вечер на ужин мадам Буавен подала рагу из бычьих хвостов. Оно оказалось довольно сносным, и я бы съел его с аппетитом, если бы не месье Буавен, который чавкал, причмокивал и заглатывал еду самым омерзительным образом. В какой-то момент он взял свою тарелку и вылил соус прямо себе в рот вместе с парой морковок и большой луковицей.
— Жена говорит, что к вам сегодня приходили странные посетители, — прочавкал он. Его лицо было заляпано коричневым соусом, в усах застряли кусочки мяса. — Кто эти люди?
— Друзья британского посла, — объяснил я. — Я выполняю некоторые поручения сэра Чарльза Мейкписа.
— Я не позволю превратить свой дом в торговую лавку, — произнес месье Буавен с набитым ртом. — Вы должны прекратить свою деятельность.
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Завтра я подыщу себе другое жилье.
— Вы собираетесь съехать? — вскричал он.