Мой испорченный рай
Шрифт:
Если пещера Канеана действительно была земной утробой, в которой родилось все человечество, то я стою у отверстия родового канала. Зияющая щель в скале высотой не менее ста футов заставляет меня чувствовать себя крошечной и незначительной. Пещера, только что поцелованная утренним солнцем, выглядит зловеще и призрачно.
— Здесь водятся призраки, — тихо говорит Матео, рядом со мной. — Призраки тех, кто здесь умер.
— Умер здесь? — Я потираю, вставшие дыбом, волоски на затылке.
— Есть истории о том, как люди исчезали здесь. Входили и не выходили. Местная
Несмотря на теплый ветерок, моя кожа покрывается мурашками. Я поднимаю фотоаппарат и делаю снимки возвышающейся лавовой скалы с ползущими зелеными лианами по ее зубчатой поверхности. Под этим углом, если смотреть вверх, пещера выглядит похожей на вагину, что делает легенду о зарождении жизни вполне уместной.
Матео ведет нас в темноту, единственным звуком является хруст его подошв по песку и камням. Я следую за ним, мой желудок трепещет от нервов. Одного присутствия в темной пещере с привидениями было бы достаточно, чтобы я была на грани, но быть здесь с Матео, таким непредсказуемым человеком, может показаться рискованным, а то и просто глупым.
Внутри все выглядит именно так, как я ожидала. Из стен торчат острые черные камни. Туннели ответвляются от основного пространства, некоторые из них настолько малы, что мне пришлось бы ползти на животе, чтобы исследовать их.
Солнечный свет снаружи пещеры прекращается всего в нескольких шагах внутри. Я думаю, что это все, что я смогу пройти, пока Матео не достает из кармана компактный фонарик и не светит им вглубь, доказывая, как много еще можно исследовать.
Я медленно вращаюсь, рассматривая огромный купол над головой и вспоминая истории, которые рассказал Матео. Мурашки бегут по моей спине, когда думаю о людях, потерявших свои жизни прямо здесь, где я стою.
Бросаю сумку и достаю портативный фонарь и штатив.
— Нужна помощь?
Я наполовину ожидаю, что он закатит глаза и скажет: «Шучу».
Вместо этого парень послушно ждет инструкций.
— Да, спасибо. — Я передаю ему штатив. — Установи его. Хочу поиграть со светом.
Я делала первые шаги, снимая скалистые окрестности пещеры Блэк-Хиллз и Бэдлендс Южной Дакоты27. И уверена в своей способности запечатлеть суровую красоту. Но я здесь не для того, чтобы снимать то, как это выглядит. Мне нужно запечатлеть то, что я чувствую.
Матео держится на расстоянии и молчит, пока я работаю, так что легко забыть, что он вообще здесь. Но я не чувствую себя одиноко. В окружении историй я представляю себе пространство, наполненное блуждающими душами и кровожадными богами, пока не погружаюсь в работу и не теряю всякое ощущение времени.
Я замедляю скорость затвора, когда легкий ветерок поднимает прядь моих волос, хотя я не чувствую его на своей коже.
Я ловлю взгляд Матео.
Жуткий вой эхом разносится вокруг нас.
Его глаза расширяются.
— Ты слышал это?
— Да. — Он светит фонариком в самую темную часть пещеры и потирает руки. — И
Я делаю снимок Матео, его голова повернута, когда он смотрит в темноту. Я наполовину ожидаю, что он повернется и заставит меня удалить снимок, как в тот день на пляже, но он, должно быть, привык к звуку моей камеры, потому что даже не посмотрел в мою сторону.
Я делаю еще один снимок и еще, когда замечаю свою тень, отбрасываемую на стену пещеры рядом с ним. Она слабая, но кажется, что парень смотрит на меня, вернее, на мою теневую версию. Еще один визит призрачной формы, как и в доте, но присутствие Матео в кадре придает снимку жутковатую точность. Я фиксирую изображение. Одинокий и в то же время окруженный. Напуганный и вместе с тем являющийся частью чего-то священного.
— Некоторые легенды утверждают, что в конце этой пещеры находится портал в ад.
Я выглядываю из-за своей камеры и смотрю вдаль на луч света, пока его не поглощает темнота.
— Там есть невидимый барьер, и как только пересечешь его, то окажешься в пределах досягаемости демонов, которые утащат тебя с собой в ад. — Его голос звучит так серьезно, что меня удивляет, когда он поворачивается с тем, что можно описать только как улыбку на лице. Для Матео это всего лишь крошечный подъем уголков рта. — Хочешь проверить, правдива ли легенда?
Я нервно сглатываю.
— Нет.
Один уголок его рта приподнимается чуть выше.
— Тебе нужна та победная фотография или нет?
— Намекаешь, что фотография реального ада выиграет для меня стажировку?
Он наклоняет голову.
— Разве нет?
Должно быть, у меня испуганный вид, потому что парень хихикает, заходя глубже в пещеру. Оставшись одна, я переминаюсь с ноги на ногу и размышляю, стоит ли последовать за ним, или бежать обратно к машине и ждать его там.
— Черт. — Я делаю несколько шагов к выходу из пещеры и замечаю что-то справа от себя. Большой камень, который выглядит не так, как все остальные. Этот камень плоский, как стол.
Не стол. Алтарь.
На поверхности лежит то, что выглядит как свертки из больших листьев. Интересно, внутри свертков мясо, чтобы умиротворить акулу-оборотня Нанауэ? Вокруг маленьких пакетов разбросаны местные цветы, некоторые свежие, другие засохшие от старости. Морские раковины разных цветов и размеров. В центре — пушистый предмет, который я не могу разобрать, пока не наклоняюсь над ним и не понимаю, что это мертвая мышь. Судя по ее костлявой форме, я бы сказала, что она мертва уже некоторое время.
На меня накатывает жуткий ужас. Я направляюсь в ту сторону, куда ушел Матео, все время пытаясь стряхнуть с себя ощущение мурашек по коже.
Мой пульс немного успокаивается, когда я вижу его фонарик впереди. Я не вижу своих ног, не говоря уже о тропинке передо мной. Шаркаю ногами, чтобы избежать острых камней или резких перепадов высот.
— Матео?
— Я здесь, — говорит он тихо, словно стараясь не разбудить спящего великана.
Я подхожу к туннелю, по которому мне пришлось бы пригнуться, чтобы пройти. Я бы предпочла этого не делать.