Мой испорченный рай
Шрифт:
И, честно говоря, милого Матео гораздо труднее воспринимать, чем ненавистного и хмурого.
Переминаюсь с ноги на ногу и заправляю волосы за ухо. Кажется, ему нравится смотреть, как я извиваюсь, потому что уголок его рта приподнимается.
Поворачиваюсь, чтобы взять кофе, который поставила на его стол, благодарная, что стою к нему спиной, так что у меня есть уединение, чтобы охладить щеки. Я обдуваю лицо, но это мало помогает.
Я ставлю чашку на прикроватную тумбочку, ближайшую к нему. Парень наблюдает за мной, как хищник за
— Ты, наверное, думаешь, что я сумасшедшая, — говорю я, мой голос необычно тих. — Может, так и есть. Я понимаю, если ты не хочешь иметь со мной ничего общего, но очень надеюсь на твою помощь. — Мои руки дрожат, и я сжимаю их перед собой, чтобы унять дрожь. — Ты подумаешь об этом?
Он не двигается и это похоже на отказ.
— Ясно. — Я отступаю. — Спасибо, что выслушал, — поспешно добавляю я и поворачиваюсь, чтобы уйти.
Моя рука уже лежит на дверной ручке, когда он говорит:
— Будь готова через пол часа.
Я улыбаюсь так широко, что болят щеки, и мысленно вскидываю кулак в воздух с криками: «да, блядь!».
— Спасибо.
Закрыв за собой дверь, я бегу по коридору, сдерживая победный крик, пока не оказываюсь на улице. Бегу по песку к воде и, оказавшись достаточно далеко, кричу:
— Да! Да! Да!
Я танцую, извиваюсь и бегаю на месте, сжигая накопившуюся энергию, пока не наклоняюсь вперед, чтобы перевести дыхание. И тогда я улавливаю движение в окне наверху.
Матео. Он смотрит на меня и качает головой. Я не могу разглядеть его достаточно отчетливо, чтобы понять, смеется ли он надо мной или сожалеет о своем предложении помочь.
Робко махаю ему рукой, а затем поворачиваюсь лицом к океану, чтобы в уединении изобразить ужас.
— Успокойся, Элси, — говорю я себе.
Возможно, это не решение моей проблемы. Я могу попросить Матео отвести меня сегодня утром и все равно вернуться ни с чем. Если это случится, мне придется вернуться к висению вниз головой и съемке с завязанными глазами.
Как только пульс успокаивается, я возвращаюсь по пляжу к дому.
Останавливаюсь, когда замечаю парочку, свернувшуюся калачиком чуть дальше в тени пальм. Я улыбаюсь, думая о том, как романтично было бы спать под звездами в объятиях любимого человека. Неосознанно перед моим мысленным взором вспыхивает образ мужских рук, обнимающих меня. Сильно татуированных рук.
Я тут же прогоняю этот образ.
Надеясь, что моя вспышка радости не разбудила пару, я извиняюще улыбаюсь, проходя мимо них, и понимаю, что они оба крепко спят.
И я бы узнала эту копну растрепанных, выгоревших на солнце волос, где угодно.
Грант.
Волна тошноты скручивается у меня в животе.
Не расстраивайся, Элси. Мы не пара. Мы просто тусовались без всяких условий. И я отвергла его ухаживания прошлой ночью, поэтому он нашел другую. Как и сказала Куинн после той первой ночи.
Прикусываю губу и наклоняюсь к нему, чтобы посмотреть, кто спит под одеялом рядом
Зои. Конечно.
Я отворачиваюсь и не свожу глаз с песка, пока возвращаюсь в дом. Мне плохо и немного кружится голова, но я не знаю, от чего тошнота — от адреналина, вызванного необходимостью говорить с Матео, от волнения из-за того, что он согласился помочь, или от спутанных чувств, от того, что увидела Гранта с Зои.
Сейчас все это не имеет значения. Мне нужна хорошая фотография. И я отказываюсь принимать что-то меньшее.
Последние двадцать минут я сижу у подножия лестницы с сумкой для фотоаппарата, перекинутой через тело. Я навязчиво думаю о компенсации экспозиции, чтобы не думать о Гранте и Зои. Мое колено подпрыгивает от беспокойной энергии. Понятия не имею, куда Матео поведет меня, поэтому должна быть готова ко всему. Я пробегаюсь по своему списку оборудования. Грант и Зои — друзья. Может, он просто спал с ней на улице, чтобы обезопасить ее.
Я потираю глаза. Не мое дело.
Штатив. Объективы. Фильтры. Свет.
Я помню, как Грант сказал, что не позволит мне спать на пляже одной. Он знает Зои лучше, чем меня. Он бы точно захотел защитить…
Наверху лестницы закрывается дверь, а за моей спиной раздаются шаги. Матео проходит мимо меня, пахнущий теплым, влажным бризом после дождя. Он одет в зеленую футболку «Райкер Серф», которая придает его карим глазам оливковый оттенок. Его черные шорты свободно болтаются на бедрах, а вместо шлепанцев на нем пара черных теннисных туфель «Адидас».
— Готова?
Если бы это был кто-то другой, я бы язвительно прокомментировала сумку, перекинутую через мои плечи, и мое положение у подножия лестницы, как нетерпеливого щенка, предвкушающего прогулку. Но я не могу позволить себе расстраивать Матео.
Я вскакиваю на ноги, как послушный солдат.
— Готова.
Он наполняет бутылку водой и льдом, затем поднимает подбородок, как бы говоря: «Следуй за мной». Выхожу за дверь в след за ним и спускаюсь по ступенькам на пляж. Я отказываюсь смотреть туда, где находятся Грант и Зои, но боковым зрением замечаю их одеяло. Мышцы моих плеч напрягаются, наполовину ожидая, что Грант окликнет меня по имени или, что еще хуже, побежит за мной, чтобы спросить, куда я иду с Матео.
У меня такое чувство, что Матео и Грант не ладят. Черт, а Матео вообще с кем-нибудь ладит? Воспоминание о том, как Кайя выскользнула из его спальни в его рубашке, отвечает на этот вопрос.
Нам удается обойти дом по кругу, не привлекая внимания Гранта. Вспышка разочарования в моей груди удивляет меня. Неужели какая-то часть меня хочет, чтобы Грант увидел меня с Матео только для того, чтобы он почувствовал то, что почувствовала я, увидев его спящим с Зои?
Я закатываю глаза. Как это по-взрослому.