Мой личный враг
Шрифт:
— Поехали, — сказал Вешнепольский, — я тебя подвезу только до метро. У меня сегодня еще свидание.
— Неужели?
— Ужели.
— С очередной телевизионной барышней?
— Никаких барышень, Сашка, — проговорил Иван. — Все по-человечески.
— Ты меня пугаешь, Вешнепольский, — сказала Александра с напускной тревогой. — Ты что, влюбился?
Он посмотрел на нее сверху вниз и ничего не ответил.
— Ну и ну… — протянула Александра. — Как же это случилось?
— Само собой как-то, — нехотя отозвался Иван. — Пошли быстрей, уже пол-одиннадцатого. Придется мне тебя до дома везти. А где, кстати, Победоносцев?
— Если ты надеешься сплавить меня ему, то зря. Он, наверное, уже давно дома. Вань, подожди меня внизу, я только сбегаю, пакет возьму. Дома ни куска хлеба, Андрюха небось голодный сидит. Хорошо еще, что я вспомнила…
— Давай, — разрешил Иван. — Я пока позвоню.
По причине позднего времени работал только один лифт, и, притоптывая ногой от нетерпения, Александра почти вслух торопила его.
На пятом этаже было пусто, в коридорах горела ровно половина ламп, но дверь в комнату «Новостей» была открыта, и Александра на цыпочках, чтобы не попасться на глаза никому из начальников, прокралась в свой закуток за шкафом с кассетами.
Пакет с хлебом был задвинут глубоко под стол, и ей пришлось лезть за ним туда же. Придерживая мусорную корзину, чтобы она не рассыпалась, Александра уже протянула руку, как вдруг услышала совсем рядом Викин голос:
— Кто там?
И голос ее мужа:
— Да никого нет.
И снова Вика:
— Ты бы запер дверь на замок, Победоносцев. Не хватает нам еще разборок с сотрудниками.
Дверь скрипнула, закрываясь, повернулся ключ. Александра затаила дыхание. Ну и ну! Прямо как в комедии. До чего же смешно — сидеть под столом и слушать их разговор. Она представляла себе, как потом расскажет об этом Андрею.
И еще много лет спустя эта идиотская, наивная доверчивость мучила ее и не давала покоя.
Прошуршали по ковру колесики Викиного кресла. В двух сантиметрах от Александриного яоса прошли черные ботинки ее мужа.
— Викуш, я все понимаю, — мягко сказал Андрей. — Все вопросы я решу. Только не хочу делать это наскоком…
— Да каким наскоком! — неожиданно взвилась Вика. Или она уже была на взводе? — Скоро год, как ты со мной спишь. Я пробила тебе эфир. Представила папаньке. Ты ему даже понравился. Все, поезд ушел, Андрюша. Обратной дороги нет, если только опять в Набережные Челны. Я уже три месяца жду, что ты разведешься. А ты? Ты морочишь мне голову! Я терплю у себя в штате твою толстую дуру, я вынуждена приглашать ее к себе домой, где мы с тобой фактически живем, я измучилась вся, у меня нервные срывы… — Она горько всхлипнула.
Александра под столом тихонько опустила руку, которой придерживала мусорную корзину, и, стиснув кулаки, прижала их к бокам.
Этого не может быть, тупо подумала она. Я случайно попала в какой-то ночной кошмар. Или фарс. Скорее всего — фарс. Я забыла определение жанров. Со мной что-то не то. Наверное, потому, что в этот день умерла бабушка.
Она пришла тогда с работы очень рано. Ее встретил вкусный запах — на плите варился куриный бульон. Бабушка сидела за швейной машинкой. Александра окликнула ее и, даже не заметив, что бабушка не ответила, стала ей с ходу что-то рассказывать. Потом вымыла руки — бабушка всегда очень сердилась, если, придя с улицы, она не сразу отправлялась в ванную, и подошла к ней. И поняла, что баба Клава умерла.
— Зайка, не плачь, — сказал Андрей, утешая Вику, как всегда утешал Александру. — Я знаю, что тебе трудно, мне тоже трудно. Но я ведь прожил с ней полтора года…
— Чести это тебе не делает, — проговорила Вика сердито, но уже с намеком на то, что прощение вскоре будет даровано.
— Мне нужно было где-то жить в Москве. Как бы я нашел работу, если б у меня не было прописки? — рассудительно заметил Андрей. — Я получил прописку и теперь свободен, солнышко. Не плачь.
— Я ее ненавижу, — явно накручивая себя, сказала Вика. — Толстая, мерзкая баба, только и всего. Вечное хихиканье с мужиками, неуверенная улыбка, безотказность эта коровья… Господи, как она меня бесит! Угораздило же тебя жениться на такой прописке! Я бы через два дня руки на себя наложила, если бы с ней жила…
— Да ну ее, — сказал Александрии муж. — Уволишь ее, как только захочешь. Обещаю тебе, сегодня или завтра я с ней поговорю. Развод получить легко, делить с ней квартиру я не собираюсь.
— И напрасно, — язвительно проговорила Вика. — Ты имеешь такое же право, как и она, ты ж там прописан…
— Я специально узнавал, Вик, — доверительно сообщил Андрей. — Квартира приватизирована на ее имя, и в завещании оговорены какие-то условия. Судя по всему, эта ее бабка была не промах, хотела внучку застраховать от неприятностей с жилплощадью…
— Да х… с ней, с бабкой! — капризно протянула Вика. — Я попрошу папаньку, и мне эту квартиру так отсудят, без всяких завещаний.
Они делят мою квартиру, подумала Александрa. B голове у нее шумело, как с похмелья. Они хотят отнять ее у меня. А где тогда мне жить?
— Ну не сердись, — умоляющим голосом попросил Андрей. — Не сердись. Ты умница, красавица, ты деловая женщина…
— А женат-то ты на ней! — плаксиво пробормотала Вика. — Ну поговори ты с ней, ради бога, или я убью ее. Отравлю. Не доводи до греха. Уверяю тебя, эта сука давно все знает. Все все знают. Просто она за тебя держится, надеется, что ты останешься. Подожди, она тебе еще заявит, что беременна, и ты тогда втюхаешься в миллион судебных разбирательств. Или будешь по гроб жизни алименты платить. Я знаю этих сук, которые виснут на мужиках, путаются у них под ногами, липнут к ним, потому что сами ни на что не способны. Нищенка проклятая, как я ее ненавижу…
— Все будет хорошо, — заверил ее Андрей, — и очень скоро. Убери ее с телевидения, если она так тебя раздражает. Уволь ее с волчьим билетом, расскажи знакомым, что она у тебя деньги украла или идеи какие-нибудь. Кассеты, например, Ты же все можешь, радость моя, и прекрасно знаешь всю эту кухню. Ну что?..
Александра поняла, что ее судьбу давно определили. Ей от них не уйти. Захотят — уволят. Или выгонят из квартиры. Или отравят. Или что там еще…
Неожиданно дверь у нее за спиной дернулась, и Иван Вешнепольский проорал совсем рядом:
— Александра!
Скрипнуло кресло, и в комнате все затихло.
— Сашка! — громче прежнего завопил в коридоре Вешнепольский. — Ты где? Выходи, или я сейчас уеду. Сколько ждать-то можно?!
— Она что, здесь? — еле слышно спросила Вика. — Почему Вешнепольский так орет?
У Александры оборвалось дыхание.
Какими-то остатками разума она поняла: если Иван сейчас уйдет, тогда ей совсем пропадать. Вика найдет ее здесь и выставит вон, при этом будет издеваться и потешаться над ней.