Мой личный враг
Шрифт:
Этот человек стал занимать слишком много места не только в ее шкафах, но и в ее жизни. Так много, что пришлось даже разбирать шкаф — крайняя мера! — чтобы не тосковать и не думать о том, кто же он на самом деле — неужели шпион или бандит?
В его вещах был идеальный порядок. Не было никакой необходимости перекладывать его вещи с места на место, но Александре хотелось подержать их в руках, и она вытащила со средней полки всю стопку — надо же под ней протереть и обновить средство от моли!
Как будто погладила Филиппа. На ладони
Александра осторожно сгрузила стопку на диван и вернулась в коридор.
В образовавшемся пустом пространстве она заметила какой-то смятый полиэтиленовый пакет. Странно, откуда он там взялся? Пакеты лежали отдельно и совсем в другом месте. Александра достала его — он оказался довольно тяжелым и заглянула внутрь.
И ничего не поняла.
Внутри лежал какой-то заплесневелый высохший ком. Похоже, когда-то это был хлеб, полбуханки черного и батон, и перегнутая пополам прозрачная файловая папка вся в серых и черных точках плесени.
Александра потянула ее за уголок. В ней оказалась видеокассета и черная компьютерная дискета без этикетки.
Вскрикнув, Александра уронила пакет на пол. Он сухо и твердо стукнулся о паркет. В руках у нее осталась грязная файловая папка.
Сразу стало нечем дышать, потому что она уже поняла — это именно та папка, которую они безуспешно пытались найти в раскуроченной Ваниной машине…
Александра бросилась в комнату, нетерпеливо спихнула с дивана кучу Филипповых свитеров и дрожащими руками вытряхнула содержимое папки.
Дискета была нема и черна — никаких надписей. На кассете — профессиональной, не общеупотребительной — почерком Вешнепольского было написано: «Алексею Глебову», — и больше ни слова.
Оказывается, она стояла возле дивана на коленях, потому что, увидев надпись, быстро села на пол. Дискета и кассета лежали прямо перед ней, как смертоносный, не обезвреженный снаряд.
Ванька все перепутал.
Вот в чем дело.
В угаре того страшного вечера, когда он тащил ее вместе со злополучным хлебным пакетом в свою машину, он по рассеянности сунул эту папку не в бардачок, а в ее пакет, который сам же и нес. А она потом неизвестно зачем запихнула ее в шкаф, к которому не прикасалась со времени развода. Филипп занял его своими вещами, их было очень много, и за ними затерялся задвинутый к стене пакет с заплесневелым хлебом.
Александра поднялась и пошла на кухню. Налила себе попить.
Это лежало на диване, безмолвно и угрожающе.
Нужно звонить.
Но куда? Куда?!
Алексей Глебов — вице-премьер по делам национальностей. По слухам, хороший Ванькин друг, у которого он не раз получал и подтверждал информацию. К нему не прорваться. Если бы она все еще работала в «Новостях», можно было бы придумать какое-нибудь интервью. Хотя организовать интервью с человеком такого уровня — дело непростое и, главное, не быстрое. Теперь же это вовсе отпадало.
Доверить эту папку кому-нибудь из друзей, кто мог бы такое интервью сделать, нельзя.
Нет, нельзя.
Но при чем здесь Глебов? Значит, все-таки Вешнепольский не просто попал в плен, что-то тут было… Или это никак между собой не связано и кассету Ванька приготовил в каких-то других целях?
У Александры заболела голова — всегдашний признак внезапного и сильного выброса адреналина в кровь.
«Думай! — приказала она себе. — Думай, ты это умеешь».
Итак, есть папка, есть адресат и нет возможности ее передать. Значит, угрозы, выстрелы на пустой даче, Манино изрезанное пальто — все не случайно. Не было никакого затишья, было ожидание — кто шевельнется первым. Как на охоте.
Александра ходила по комнате. Елка тонко подрагивала серебряным «дождем» и цепляла Александру колючей лапой.
Александра сунула в карманы ледяные влажные руки.
«Думай, думай, — мысленно твердила она. — Выстраивай логические цепочки. Найди то, что помогло бы разложить по полочкам события последних нескольких месяцев. Давай же!»
Темнело, и отступивший на время животный страх перед темнотой, перед невидимыми существами, поджидающими в этой чернильной морозной мгле, вновь захлестнул душу.
— Не трясись! — вслух приказала себе Александра и поняла, что ее голос тонок и слаб и от страха она готова привычно поднять лапки кверху.
Еще можно сделать вид, что нет и не было никакой кассеты с дискетой. Ваньке она вряд ли уже поможет, а дела вице-премьера Глебова никак ее не касаются. Шутки и приключения кончились. Теперь у нее в руках то, за чем, очевидно, охотятся какие-то неизвестные ей темные силы, и она должна принять решение.
Какое?
Выбросить папку в помойку? Положить ее обратно за Филипповы свитера? Утопить в унитазе? Варианты, конечно, весьма достойные. Особенно последний.
Но это не экзамен по химии. В обморок, конечно, упасть можно, однако нельзя пребывать в нем вечно. Очухавшись, все равно придется принимать какое-то решение.
Если бы она была посильнее! Если бы она умела бороться и побеждать! Ничего этого она не умела… Отдать папку Маше, чтобы она справлялась как знает? Тоже вариант. У Мани нет даже той мифической близости к сильным мира сего, которая была у нее, пока она работала. Маню в два счета пристукнут — ведь уже предупреждали! — и папка достанется невидимому, виртуальному врагу.
Ах, черт, какая жалость, что ее выгнали с работы и она давно упустила из виду всю ситуацию — кто за кем стоит, кто кого поддерживает, топит, лоббирует… Кто против кого дружит. Может, это и помогло бы…
He зажигая света, Александра принялась варить кофе. На ощупь сделать это было непросто. Посмотреть кассету нельзя. Для этого нужен профессиональный видеомагнитофон. Возможно, из кассеты можно было бы что-нибудь узнать. Конечно, она посмотрит дискету, но — голову можно дать на отсечение через Ванины пароли ей вряд ли пробраться.