Мой любимый враг
Шрифт:
Архимаги — они все до одного такие, прожженные, хитрые и помешанные на власти ублюдки. Зачем помнить то, что помнить не выгодно, правда? Подумаешь, был когда-то прекрасный мир гордых и прекрасных энфириумов, которые не пожелали склонить перед террором Великого Архонта голову и были стерты с лица этого мира. Был, да сплыл. Навсегда.
Хитрозадый Хиро ускакал по своим архиважным делам, даже ночевать не являлся, чем, несомненно, меня осчастливил. Все же спать на одной территории с агрессором было не то, чтобы из разряда удовольствий. Я до сих пор не могла взять в толк то, что случилось той ночью, когда он беспардонно выдернул меня из сна и разорвал
«Ми-Иру — четвертая по удаленности от Крипту, но ныне уничтоженная взрывом, планета системы Киоссини.»
Вот и все.
Ни слова о доме. Ни слова о тех, кто потерял свой дом. Ни слова правды. Ни взрывом она, черт возьми была уничтожена, а волей Великого Архонта! Я видела во снах ужасы той войны. Сволочи! Предали наш народ забвению, тогда как, я уверена, энфириумы, все до одного, стояли в той схватке до конца. И победили, хотя и потеряли все и даже самих себя. Главное было спасти камни Вечности, остальное тогда было неважно. И что мы получили взамен? Жалкую заметку в исторических хрониках? Мой народ жизнью пожертвовал, чтобы спасти этот мир, а его задвинули на антресоли прошлого?
Да были, да жили, но больше нет. Ненавижу!
Неделю его не было. Я уж думала он где-нибудь загнулся на баррикадах, даже порадоваться успела. А он явился вдруг, не сотрешь. Кофе, говорит, неси мне и завтрак. И чтобы никаких фокусов. Не, ну вы бы его видели!
Но при всей своей ненависти я ему была благодарна за то, что он вернул мне Нову. Уж не знаю, как он нашел ее и когда притащил мне в комнату, но только, когда я рыдала, оплакивая свой, позабытый всеми и вся, мир, она неожиданно выскочила как будто из ниоткуда и принялась меня утешать. И слезы почти в моменте высохли. Тогда мне казалось, что лучшего подарка мне никто и сделать не мог. Еще бы мне сниться перестал и тогда ему вообще цены бы не было.
Поэтому, когда он приперся и потребовал сообразить ему завтрак, я пошла и, черт возьми, сообразила его. А когда подошла к его рабочему кабинету и заглянула в приоткрытую дверь, то услышала, что он собирается встретиться с Корой и Илвой. Ах, вот как? Мало ему одной меня, что ли?
И, клянусь, я от шока и иррациональной злости чуть поднос из рук не выронила, да прямо в его расчудесную физиономию! И вот, знаете, я не понимаю, как сдержалась тогда. Вот вообще без понятия! Очень медленно, плавной походкой я прошла в комнату и от всей души грюкнула чертовыми склянками об его стол, да так, что бедный сэндвич не выдержал встряски и развалился.
— Это что-то значит, Эзра, или ты просто неуклюжая сегодня? — поднял этот хитрозадый на меня свои синие глаза.
— Сегодня, мой господин? Да у меня от природы руки из задницы выросли, а ты меня да в домработницы. Ну такое себе, — развернулась и нервно двинула к двери.
— Стоять!
— Лежать! — оглянулась я, но скорости шага не сбавила.
— Эзра! — все в том же боевом тоне пытался остановить меня архимаг.
— Ее нет, у нее сегодня выходной, — почти огрызнулась я, но тут же вписалась в его широкую, голую грудь, неожиданно нарисовавшуюся передо мной из портала. У-у-у, так нечестно! И чего он вечно дефилирует передо мной раздетый? Одежду
— Что с тобой? — почти обеспокоенно заглянул он в мои глаза и меня форменно бомбануло.
— Да, действительно, чего это я? Подумаешь! В неволе, лишена магии и возможности выйти из этой тюрьмы хоть куда-то. Очень странно как это я в припадке счастья не бьюсь головой об пол! — последние мои слова сопровождались указательным пальцем, упертым в его нос.
— Точно так же, как и я когда-то, — навис архимаг надо мной, и я почувствовала, как его фигура снова подернулась дымкой. Черт!
— Тогда ты понимаешь, мой неутомимый мститель, что не стоит ждать от меня радости?
И наши взгляды схлестнулись, а воздух в комнате почти затрещал от ощутимого напряжения. А я только и делала, что умоляла себя не визжать ему: «Вали к своей Коре!»
Но он сделал шаг в сторону, и я пулей вылетела из кабинета, а потом на такой же скорости взлетела в свою комнату, в последний момент уговаривая себя не хлопать дверью. А потом привалилась к полотну, сползла спиной вниз и схватилась за волосы. Что со мной?
Хаос Первозданный, да не иначе я спятила, да?
И я долго умывалась ледяной водой, а потом нарезала круги по своей комнате, уговаривая себя успокоиться. Только где там? Спустившись вниз и начиная готовить ужин, я так гремела сковородками и кастрюлями, что даже у меня самой уши заложило. А Нова так вообще испуганно вскидывала голову, мирно дремля на подоконнике.
А я все ждала! Ждала, когда этот хитрозадый отупень притащит в этот дом очередных рабынь и тогда-то я точно выцарапаю ему глаза, клянусь! Ишь, еще чего! Хренушки, но Кора и Илва войдут сюда только через мой труп. И никак иначе…
А потом наступил вечер и накрывать на стол мне опять пришлось только лишь для себя одной. И ела я тоже в полнейшем одиночестве, обеспокоенно наглаживая мягкую шерсть Новы, что дремала у меня на коленях.
И он опять не пришел. Ни с Корой, ни без. И я полночи смотрела на город, утопающий в огнях, и думала о том, где он может быть так поздно. А ровно в три часа ночи входная дверь оглушительно хлопнула, и я вздрогнула, а потом торопливо смахнула с рук мурашки, что так услужливо пробежали по моей коже.
Явился, не запылился. И я уверенно накинула на себя халат и вышла за дверь комнаты, собираясь высказать этому хитрозадому Хиро все, что можно и все, что нельзя, если он пришел не один, а притащил на буксире еще двух рабынь.
Да только вот он был один, а еще явно не в себе. Он, тяжело привалившись к поручню, пытался идти вверх по лестнице. Но стоило ему только увидеть меня, как он скривился и недовольно поджал губы, странно шаря взглядом по моим голым ногам.
— В комнату иди, — тихо, но угрожающе скомандовал архимаг, — живо.
Но я стояла и во все глаза смотрела на него, не понимая причины своего ступора.
— Ты оглохла? — и он стремительно преодолевает последние ступеньки и почти вплотную подходит ко мне, сверкая синевой своих глаз.
— Нет, — ответила я, но взгляда не отвела.
— Тогда ноги в руки и вперед, пока я не взял то, что ты так откровенно мне предлагаешь, Эзра,
— и его лицо наклонилось ко мне еще ближе, почти касаясь своими губами моих губ.
И сердце в груди жалобно трепыхнулось от этой грубости, а еще от того, что от него отчетливо пахло терпкими и навязчиво сладкими женскими духами. А красный след на рубашке не оставлял простора для фантазии — он провел время весело. Чудак ну букву «м»!