Мой малыш миллионера
Шрифт:
– Мирон не мог сделать ничего плохого, понимаешь?! В чем бы его не обвинили, он этого не делал, я уверена, – заключаю в итоге, и меня снова накрывают рыдания.
Хорошо, что сынок уснул, и теперь можно спокойно излить весь негатив, что изнутри дерет острыми крюками. Я реально чувствую, как меня разрывает на части. Колет, режет, разрезает. И эти ощущения становятся все сильнее, а тучи над моей головой, кажется превращаются в беспросветную тьму.
– Подожди минуту, – Алекс отходит в дальний угол комнаты и кому-то звонит.
Я
– Собирай сына и поедем, – вдруг слышу позади себя голос мужчины.
– Что? Куда? – всхлипывая спрашиваю.
– В изолятор, – будто само собой разумеющееся произносит Алекс. – Или тебе не нужно? – он выгибает бровь, замечая мое замешательство.
– Очень нужно, – шепчу, хотя еще не осознаю до конца, всю суть происходящего.
Мирон
– У меня есть право на телефонный звонок, – заявляю полицейским после того, как меня запирают в камере.
– Только быстро, – бурчит мужчина в форме, протягивая мне трубку.
Номер своего адвоката я знаю наизусть. Проблем с законом у меня практически не было, но для оперативного решения некоторых вопросов, было необходимо иметь возможность связаться с юристом независимо от состояния мобильного телефона, где записаны все номера.
Сейчас же у меня одна цель – выйти отсюда до истечения сорока восьми часов. Уверен, это возможно. На свободе мне будет проще контролировать все происходящее сейчас в компании.
Адвокат долго не берет трубку, и офицер уже начинает нервничать.
– Время выходит, – злится он как раз в тот момент, когда юрист отвечает на звонок.
– Аркадий, привет. Меня задержали. В офисе узнаешь все подробности. И давай, побыстрее. Не хочу здесь надолго задерживаться.
– Мирон Александрович, приветствую, – слышу по ту сторону трубки. – Со мной ваша жена уже связывалась. Я записи с камер посмотрел, протоколы. Простите, но тут без шансов. Максимум, что мы можем сделать, это немного скостить срок, но вы же понимаете, как это отразится на моей репутации?
– Ты в своем уме вообще? – повышаю голос. Такого ответа я ожидал меньше всего.
– Мне очень жаль. Бородин тоже не возьмется, я с ним уже переговорил.
– Аркаш, ты же знаешь, что я не обижу. Заплачу сколько скажешь. Я тебя хоть раз обделял?
– Мне очень жаль, – повторяет мужчина и вешает трубку, а я с трудом сдерживаюсь оттого, чтобы не зашвырнуть трубку куда-нибудь в стену.
– Черт! – вырывается само собой.
Я не могу поверить, что оказался в такой заднице, учитывая, что вся моя бухгалтерия чиста, как стеклышко. Понятия не имею, откуда в моем кабинете могли взяться эти бумаги, которых я до сих пор не видел в глаза.
– Эй, – окликаю полицейского, что как раз собирается выходить из помещения с камерой. – Сколько мне грозит?
Сейчас хочется разобраться хотя бы с этим.
–
После ко мне еще долго никто не приходит. Хорошо, что в камере я один. Хотя помещение располагает нарами на четырех заключенных.
Усаживаюсь на одну из кроватей, чтобы обдумать все. Хотя бы собрать мысли в кучу. Только какой тут? Забрали меня из дома, и я только со слов полицейских понял, за что меня задержали. Отмывание денежных средств в особо крутом размере. Смешно. Было бы. Не будь так грустно.
Надеюсь, что Оля найдет мне нового адвоката или, хоть как-то свяжется со мной. У ее отца хорошие связи. Лучше моих. Без поддержки не останусь.
– А кто это здесь у нас? – скрип металлической двери сопровождается знакомым голосом.
А он что тут делает?
Коршунов заходит в камеру один, без сопровождения офицеров. Он выглядит довольным, точно сорвал приличный куш.
Да, я понимаю, что без моего непосредственного участия компания сдаст позиции, вот только я не собираюсь задерживаться за решеткой настолько, чтобы Александр успел поживиться хоть чем-то.
– Ну что? Условия вроде даже сносные… – рассуждает Коршунов. Думаю, привыкнешь.
– Зачем пришел? – сухо спрашиваю.
Я делаю вид, что мне вообще плевать. По большому счету, так и есть. Вот только кто эту свинью сюда пустил, даже за бабки, учитывая, что мне и документы по-нормальному не показали, вопрос.
– Я просто подумал, раз ты загремишь по этапу далеко и надолго, то самое время рассказать все.
– О том, что ты из себя представляешь, я и так знаю. И за похищение сына – ответишь, – цежу сквозь зубы.
– Я бы на твоем месте так не спешил. Да и я обидчивый, знаешь ли. И злопамятный. Как-то не повезло с детства с воспитанием, – он взмахивает рукой. – Так что, смотри, как бы тебе самому не досталось. Хотя… тебе же уже досталось, – мужчина усмехается.
– Не вижу смысла разговаривать дальше, – отрезаю и отхожу вглубь камеры. Морду его видеть не могу!
– Знаешь, Мирон… Мое детство как-то вообще не удалось, как я уже сказал. Все шло через одно место. Хотя, многого мне было не надо. Я мечтал лишь об одном, чтобы у меня был отец. Папа. Батя. Даже не знаю, что из этих слов больше подходит. По большому счету, мне было плевать. Лишь бы он рядом был. Вот только его не было. Мать и бабка – все, что досталось.
– Твоя биография меня интересует мало. И тамада из тебя так себе.
– Да это только начало. Ты дальше слушай.
Признаться, мне хочется его убить. Голыми руками. Хоть будет за что в камере сидеть. Но я держусь. В данный момент я ни в том положении, чтобы кликать на себя новую беду. Мне бы разобраться с той, что уже свалилась.
К тому же, мне есть ради кого возвращаться на волю. Это Аня и Макар. Я даже не представляю, что с ней будет, поэтому выбраться из камеры нужно как можно скорее, пока она ничего об этом не узнала.