Мой механический роман
Шрифт:
К моему удивлению, он все еще на месте.
– Слушай, Бель, ты прекрасно справляешься с учебной программой, – говорит Мак, и я невольно замедляю шаг, оставаясь незамеченным в небольшом закутке между кабинетом физики и лабораторией. – Но робототехника – это командная деятельность. Если ты хочешь преуспеть в этой области, тебе нужно научиться быть командным игроком.
Я жду ответа Бель, но она молчит. По крайней мере, я ничего не слышу.
– Я не пытаюсь как-то выделить тебя, – продолжает Мак. – У меня состоялся точно такой же разговор с Нилам, когда она
– Хорошо. – Ее голос ровный и тусклый, такой же, каким он был, когда я впервые сказал ей, что она в команде. – Да, я все понимаю.
– Вот и отлично! – восклицает Мак, и я нарочито громко звеню ключами, сообщая о своем присутствии. – Луна, это ты? – кричит преподаватель, и я громко хлопаю дверью, создавая эффект, будто только что вошел.
– Да, только с тренировки, – кричу в ответ.
Мак сразу же материализуется за углом.
– Здесь Бель, она заканчивает лабораторную, – сообщает он, жестом указывая себе за плечо. – Но я ухожу через пятнадцать минут.
– Если хотите, я могу запереть дверь сам, – заверяю его я. – Мне не нужно ничего из крупного оборудования.
Мак пожимает плечами.
– Ты знаешь правила: никакого огня, тяжестей, острых предметов…
– Только софт, – повторяю я, положа руку на сердце. – Слово скаута.
– Луна, я ведь знаю, что ты не был скаутом, – вздыхает Мак, изображая недовольство, но на обратном пути в класс усмехается.
Я подсоединяю наушники с шумоподавлением и запускаю программу для проектирования, чтобы проверить кое-какие изменения, которые набросал, прежде чем вступить в спор с Нилам завтра. Почти сразу же приходит сообщение от Дэша, что-то о начос с десертом, которые он только что изобрел, но я игнорирую его.
Потом кто-то хлопает меня по плечу, и я подскакиваю.
– Господи, извини, я не хотела тебя пугать, – оправдывается Бель, отступая на шаг назад, когда я резко поворачиваюсь к ней на стуле. Я ставлю на паузу Skrillex, который обычно слушаю во время кодирования, и слышу конец ее фразы: – …что-то вроде расстройства концентрации внимания, да?
Я снимаю наушники.
– Что?
– Да неважно, – бормочет она.
Сегодня на ее веках фиолетовые блестки, а в ушах пара разных сережек: на одной болтается полумесяц, а другая представляет собой крошечный меч, похожий на кинжал.
– Я закончила свою лабораторную. Мак просил сообщить тебе, когда я буду уходить.
– Хорошо, – отвечаю я и отворачиваюсь, чтобы снова надеть наушники, но Бель не двигается с места. – Что-то еще?
Она молчит, уставившись в экран моего компьютера, и я громко вздыхаю.
– Ну, что?
Бель колеблется, по меньшей мере, секунд тридцать, прежде чем произнести:
– Не думаю, что эта сварка выдержит.
– Что-что?
– Мой отец как-то делал подобное. Любая нагрузка, и вот тут все развалится. – Бель показывает на часть конструкции. – Но выглядит круто, – добавляет она и отворачивается.
И мне очень хочется, чтобы эта девчонка ушла, но какая-то часть меня ощущает настоятельную потребность удержать ее.
– А что бы сделала ты? – спрашиваю я, и она застывает на месте.
– Эм-м-м… Дай подумать.
Бель оборачивается через плечо, чтобы снова заглянуть в мой экран, и мне начинает казаться, что она лукавит. Она точно знает, что бы изменила в конструкции, но явно не собирается делиться со мной этой информацией. Неожиданно я начинаю жалеть, что не дал ей уйти.
Именно эта ее черта и заставляет меня жалеть о своем решении взять ее в команду. Бель не глупая, но ничего не предлагает.
У меня создается впечатление, что она ведет какой-то внутренний монолог о том, насколько ей не по душе мои идеи, но, похоже, выдвигать свои собственные не желает.
– Знаешь, Мак прав, – говорю я. – Это командная деятельность.
Она бросает на меня раздраженный взгляд.
– Теперь и ты будешь читать мне нотации?
– Не без причины же.
Бель поджимает губы.
– Он хороший учитель, – объясняю я. – И если тебе нужна помощь, то все, что тебе требуется, – это просто попросить.
– Да неужели?
Ее тон неожиданно резок, и я недоуменно моргаю.
– Что, извини?
Она пристально смотрит мне в глаза.
– Когда ты сам просил Мака о чем-нибудь?
– Что?
– Ни разу, – отвечает она за меня. – И да, может быть, потому что ты умнее или одареннее всех нас, но, может, это не так? Может быть, он уже давно решил, что не даст тебе отстать. Но ты же этого не замечаешь, верно? Ты привык, что тебе все дается проще. Что тебе не нужно ни о чем просить и все приходит к тебе само.
Ее слова кажутся мне несправедливыми, и я даже слегка расстраиваюсь, когда понимаю, что крыть мне нечем.
– Если тебе трудно дается материал, или ты не успеваешь по робототехнике…
– Я не испытываю никаких трудностей, – огрызается она.
– Ладно, как хочешь, я просто…
– Это слабый шов, – внезапно заявляет она, приближаясь к экрану. – Нельзя просто соединить два куска металла и ждать, что они будут держаться на честном слове. Если ты хочешь, чтобы что-то было прочным, оно должно иметь надежную опору.
– Ладно, отлично, – отвечаю я, поскольку Бель, очевидно, просто хочет со мной подискутировать. – Ты же видела, как я работал над этой конструкцией на прошлой неделе. Почему ничего не сказала тогда?
– Чтобы ты заткнул меня, как заткнул Нилам? Или чтобы Мак прочитал мне лекцию о том, что я должна быть командным игроком? – Она насмешливо улыбается. – Нет уж, спасибо. Ты ясно дал понять, что мой вклад не требуется.
– О чем ты… – начинаю я и замолкаю, вдруг сообразив, что она, должно быть, говорит о том своем предложении, которое внесла в конструкцию бота на моей вечеринке. Если, конечно, ее двусмысленную пантомиму вообще можно назвать предложением. – Ладно, во-первых, я не уверен, что это можно было расценивать как вклад…