Мой милый друг!
Шрифт:
Сегодня
– Откуда деньги дрянь?
– Чтобы уйти отсюда, чтобы сбежать от тебя, я ненавижу тебя, ненавижу вас всех. Я не могу дышать…
Подкатившая словесная рвота вырвалась из меня.
Пощечина, оставляющая отметину на моем лице, вдавила меня в пол. Слезы, которые щипали на коже, хлынули, побежав длинными дорожками. Крепкая отцовская рука схватила меня за волосы, волоча в мою спальню. Он швырнул меня на пол, остановившись в проходе.
– Неблагодарная дрянь. Я дал тебе все, все самое лучшее. Так ты с отцом? С этого дня, ты будешь спрашивать разрешение на каждый шаг. Ты даже дышать не будешь без моего слова. А сейчас посиди тут без еды и воды, не заставляй меня идти на крайние меры, ты же помнишь, чем закончился твой побег?
Дверь с силой захлопнулась, я полностью рухнула на пол, сворачиваясь калачиком, закрыв лицо ладонями. В горле ещё болело, напоминая о случившемся, в сердце все обрывалось, как неисправные провода в самый сильный ураган. Любая надежда на нормальную жизнь умерла. "Я не хотела ничего говорить, но и молчать, я больше не могла".
Завыв как раненный зверь, я кричала, опаляя болящее горло, сжигая любую надежду, вырывая переполненные лёгкие.
– Видишь Эван, без тебя, ничего не получается, я сдалась, я сдалась…
Я лежала уперевшись щекой в пол. Слезы медленно текли по переносице и щеке, образуя лужицу на полу…
– Мне так тебя не хватает, мой милый друг. Ты единственный, кто никогда меня не обидел. Мне так жаль Эван, прости, прости меня…
Я говорила шёпотом, сама с собой, уставившись в одну точку. Темнота в комнате приносила определённое успокоение. Я любила темноту. В ней казалось, что ничего нет. Нет надобности, открывать или закрывать глаза, в темноте я могла отчётливо видеть прошлое. Помнить себя. Его.
Я не заметила, как крепко уснула, всхлипывая во сне. Мне снился сон, оживленный, как картинка из прошлого.
В моей памяти часто всплывает воспоминание, даже когда я сплю, не дает забыть. Единственное место, где я могу снова встретиться с ним. Вот уже долгие годы я вижу один и тот же, преследующий меня сон, сон из прошлого. Или это муки совести не оставляют меня…
Мне восемь лет, я маленькая белокурая девчонка с радостной, доброй и мечтательной душой. Я бегу по зелёному полю, усыпанному разноцветными полевыми цветами, босиком. Мягкая трава щекочет мои ноги, от чего я заливисто смеюсь. Мой смех звучит звонко, ветер подхватывает его, разнося на десятки метров. Со мной мой брат. Он как искаженная картинка в моем идеальном сне, задиристый, грубый, его голос хоть ещё и детский, но с лёгкой грубой ноткой, которая неприятно звучит. Он ругает меня и подгоняет, нужно вернуться домой. Но я хочу свободу, мчась за ветром, я её ощущаю. Вот я уже сижу на качели, высоко вздымая вверх. Мой смех ещё радостнее, еще громче. Сзади меня раскачивает мой друг. Мой единственный друг. Ему двенадцать и он очень красивый. Я уверена, что выйду за него замуж, когда вырасту. Эван, всегда заботился и защищал меня, проверял дома ли я дотемна, хорошо ли поела, сплю ли, не плачу ли. Ему было запрещено приходить в наш дом, но он часто пробирался через окно, ко мне в комнату, читал сказки. А ещё он закрывал мне уши, крепко прижимая к себе, когда за стенкой отец избивал мою маму. Я очень боялась этих мгновений, но он, всегда был рядом, это давало мне уверенности. Он мой самый лучший друг, я очень люблю его, я до сих пор ощущаю это чувство. Иногда, когда я запирала двери, отец ломился ко мне, я знала, что он причинит мне боль. Эван помогал мне, спустится вниз через окно, захватив плед. Мы сидели в конюшне за домом, он укутывал меня теплее, а через время, приносил тёплое молоко с печеньем. Все еще помню его вкус. Тяжело было сидеть одной, когда Эвана не было, когда он пропадал. Его отец был мелкий преступник и в строгости, граничащей с жестокостью, воспитывал сына. Мой был сержантом, служителем порядка, но он был зверским тираном дома. Наши жизни были похожи, потому, Эван, наверное, так понимал и жалел меня. Часто он приходил в побоях и ссадинах. Он был ребёнком, но он так уверенно и смело себя вёл, что я считала его самым сильным человеком в мире. Ни с кем мне не было так спокойно. Я не помню, в какой момент мы познакомились, но я помню его все время, сколько помню саму себя. И он самое нежное и тёплое состояние моей души. Если что-то случалось, я бежала к нему, чтобы поделиться, радостью или грустью, понимая, что он всегда ждёт меня. Я знала, он любил меня, мой милый друг, так же, как и я.
Мне десять, ему четырнадцать, мы все ещё дети и все ещё лучшие друзья. Он стал казаться мне сильнее и отважнее. Его глаза, они были такие красивые, я всегда их вспоминаю. Карие, глубокие, серьёзные. С зелёной окантовкой и зелёными пятнышками на карих радужках, таких я не видела ни у кого. Он был особенным. Мы бежим по зелёной траве, он держит меня за руку, разливаясь смехом вместе со мной. Я помню этот смех, он звучит в моей голове. Позади нас бежит наш друг Сэм. Сэму одиннадцать, он хороший парень, добрый ласковый, Эван всех нас защищает, мой друг самый смелый и по-прежнему самый сильный. Он надёжный. Мой брат Майк, преследуя меня, появился позади. Я чувствую его взгляд, он недоволен моим поведением. Ему тоже четырнадцать, ровесник Эвана, но парни терпеть друг друга не могут. Майк дёргает меня за руку, он кричит, хочет забрать меня. Я ощущаю его грубую, болезненную хватку на своём запястье. Мой взгляд становится испуганным, печальным. С мольбой бросаю его на своего лучшего друга, который уже сурово и молниеносно наступает на Майка. Глаза Эвана искрят, он не отдаст меня, я это знаю. Сэм притих. Он знал Майка, который вёл себя так же, как мой отец, брал с него пример. И я единственная перед кем Майк мог показать свою силу и власть. Я боялась его. Но он был таким не всегда, раньше он был мне настоящим братом, а потом, что-то в нем надломилось, жестокость, взяла вверх. Майк считал, что моя дружба с сыном преступника, опасна для меня, я знаю, он хотел защитить нас, чтобы отец не узнал. Но тем самым, не понимая, что в такие моменты, ведёт себя так же как старший Уилсберг. Майк воспитывался строже, от него требовали больше, в том числе опека надо мной. А что я могла понимать, будучи маленькой девчонкой? Понимала ли, что это не его прихоть, это его долг перед отцом, его спасение. Это была прихоть отца, это единственное, что я точно знала. Эван, был под запретом.
– Не подходи к ней Майк, я не позволю тебе обижать ее.
Закричал Эван, загораживая меня спиной. Между Эваном и Майком, завязалась драка. Если Эван действовал уверенно и точно знал, свое тело и как им управлять, то Майк, был под действием гнева, рычал, кидаясь без разбора. Парни, совсем ещё юные, уже не по-детски дрались, разбивая лица, друг друга.
– Пожалуйста, Майк, прошу, перестаньте.
Звонко прозвучал мой голос.
Парни утихли, но продолжали наматывать круги в оборонительной позиции. Майк не собирался сдаваться, он уйдет только со мной. Сэм переглянулся с Эваном и первый, кивнув, стал наступать. Они хотели усмирить Майка, чтобы он просто отстал. Но когда Майк почувствовал приближение с боку, он со всей силы толкнул Сэма в грудь. Мальчик отлетел, ударяясь затылком о выступающий камень в земле. В уже наступившей ярости Майк наносил удары без того лежачему мальчишке по лицу, с озверением, пока Эван не оттащил его. Лужа крови вокруг головы Сэма собралась незамедлительно.
Глаза Майка горели пламенем с серым дымчатым пеплом, он был как дьявол, в свои четырнадцать лет. Я истошно закричала, я ребёнок и я увидела смерть. Смерть мальчика, который был нашим другом, одним из нас.
Алая кровь разливалась из обмякшего тела, что лежало на зелёной траве. Ветер теребил его волосы, и казалось, что он ещё жив, но, к сожалению это было не так. На крики стали сбегаться люди, Эван подскочил ко мне, пытаясь спрятать от увиденного, но Майк не позволил, между ними снова нарастала схватка, пока не появились наши отцы.
– Эван, что здесь происходит?
Грозным голосом заорал его отец. Лицо, которого было грубое, жёсткое, он был крупным мужчиной с чёрными волосами, а на его щеке был шрам, который делал его ещё более устрашающим для меня. Наш отец схватил нас с братом за шкирки и, посмотрев на отца Эвана, качнул головой уводя. Я помню, как меня зашвырнули в комнату, точно мяч, заперев двери.
Вечером, моя мама молча повела меня в кабинет к отцу, он склонился надо мной своей массой тела. Его лицо было багрового цвета, а глаза казалось стали красными как кровь.
– Кто сделал это с мальчишкой?
Спросил он тихим, но пугающим голосом.
Мы должны были отвечать немедленно на его вопросы, без раздумий, всегда, когда бы, он не спросил.
– Майк.
Тихо шепнула я, не поднимая головы. Отец дал мне пощёчину. Щека стала красной, кожа загорела, но я даже не шелохнулась.
– Я выпущу всю твою кровь, если ты скажешь об этом хоть кому-то. Ты меня поняла? Я брошу тебя ночью своим псам, на съедение, если ты маленькая дрянь, посмеешь это повторить, поняла меня?
– Поняла, папа.
Громко ответила я, но мои ноги дрожали. Сердечко грохотало, словно сумасшедшее, мне было безумно страшно.
Отец повёл нас в соседний дом, к отцу Эвана. Мы стояли в кабинете, пока мужчины о чем-то разговаривали. Передо мной стояли Майк и Эван, у всех головы были опущены вниз. Это дело, конечно переиначили. Мелкий преступник и служитель порядка, на чьей стороне будет закон? У кого есть власть и возможность? Мой отец не мог стерпеть называться убийцей, все считали его честным, великим человеком. А что творилось в нашем доме, было только в нашем доме.