Мой неверный муж

Лейк Оливия

— Как у дедушки с Динарой? — уточнил Ильдар. Он нормально отнесся к ситуации. Если все счастливы — какие проблемы? А вот Лиана молчала.

— Да, именно.

— Ты больше не любишь маму? — спросила дочь потерянно.

— Люблю. Очень люблю. Просто… Так вышло, что Аллах осчастливил наш дом еще одним ребенком.

Мать тихо ахнула. Я бросил на нее короткий взгляд. Отец держал руки у нее на плечах. Она выглядела ошеломленной.

— Мама беременна? — воскликнул Ильдар. Он хотел брата. Все, мой выход. Тут либо пан, либо пропал.

— Нет, не мама. У вас будет брат или сестра по отцу…

Я пытался максимально избегать негативных маркеров. Другая женщина, вторая семья,

чужой ребенок. Двойняшки одновременно замерли.

— Внуки, — папа пришел на помощь, — дети — это наивысшее счастье. Нужно любить и своих, и чужих. Аллах осчастливил нас всех. Ваш папа приведет в мир еще одного мальчика или девочку. Это большая радость.

— А мама почему обиделась? — так непосредственно спросил Ильдар. Лиана резко обернулась и бросила на него недружелюбный взгляд. Сын у меня более рациональный и менее эмоциональный. Он более склонен к нашей религии, чем его сестра.

— Ваша мама просто сильно удивлена. Это пройдет. Все будет по-прежнему. Я буду помогать этому ребенку, но ваша мама — моя единственная жена. А вы мои первенцы. Мы будем жить в нашем доме вчетвером. Ничего не изменится. Обещаю.

Сын посмотрел на меня, на дедушку с бабушкой, на сестру. Он не очень понимал, но благодаря или из-за женитьбы отца на Динаре начал воспринимать такие вещи как один из вариантов нормы, без однозначных штыков. Я перевел взгляд на дочь. Она на меня не смотрела. Сталин лизал ей пальцы — не замечала.

— Я хочу домой, — только и сказала. Мама подошла, обняла и увела ее. На меня посмотрела шокированно и потерянно. Я надеялся, что она поможет Лиане понять. Я ведь сын, даже если не прав.

Домой ехали молча. Так тяжело на душе было. Атмосфера в салоне напряженная, дышать невозможно. Дети даже от бургеров и картошки фри отказались. Ильдар просто сказал, что не хочет. Лиана со мной не разговаривала в принципе.

Машину Полины выхватил фарами на подъезде к дому. Матовый серый Рендж Ровер. В доме горел свет. Я только припарковался во дворе, а дочь буквально на ходу выпрыгнула из машины. Когда с Ильдаром вошли, тут же услышал:

— Мамочка, ты ведь не бросишь нас? Не уйдешь без нас?

— Нет, солнышко. Конечно, нет, — и на меня перевела взгляд. В нем была сплошная холодная ярость…

Глава 21

Полина

Я стояла у окна. Ждала, когда вернутся дети. Наши телефоны связаны, и я могла отследить их передвижения. Знала, что Марат вез их домой.

Дом… Как странно. Я так долго здесь жила, столько хорошего связано с этим местом, а сейчас он давил на меня, ломал волю, каждой деталью доказывал, что это моя жизнь: не вырваться и не убежать. Если задержусь здесь еще, то потеряю себя. Накроет лавиной воспоминаний, чувств, сомнений. Это только со стороны казалось, что изменника легко вычеркнуть из жизни. Что любовь выключается по нашему желанию. Нас с Маратом связывало невероятно много, общего, родного, необходимого. Мы проросли друг в друга!

— Нет! — одернула вслух. Только я в него. Загитов смог от меня дистанцироваться настолько, что другую женщину осчастливил своим славным татарским семенем. Насколько легче было бы, если бы я не любила его. Сердцу легче. Душе легче. Женщине во мне легче. А так… Все в кровь и мясо разорвало. Я доверяла ему. Я многое могла бы ему простить: тяжелый характер, жгучий нрав, даже замашки деспота, но не предательство. Он предал меня не только самим фактом измены и ее последствиями: Марат в пыль раздробил мое доверие и уважение к нему как к мужу, мужчине и человеку.

Угрозы, требования, ультиматумы. Господи, неужели совсем не узнал меня за столько лет? Я могла простить ошибку, если бы ощутила искреннее раскаяние. Вряд ли смогла бы остаться ему женой, но и ненависти не было бы. Мы сохранили бы друг друга как родители и близкие люди. Но Марат окунул и вымочил меня в грязной луже. Приходил после любовницы и со мной ложился в постель. Это так подло и мерзко. Я понимала, что именно так бывало у огромного процента семейных пар: никто не приходит и не кается перед изменой; не оповещает партнера заранее и не расстается, чтобы не быть подлецом. Это утопия, к которой и я мысленно стремилась, уверена была: мой муж никогда… Марат поступил как сотни тысяч мужчин и женщин. А я оказалась в другой сотне тысяч, которые ничего не знали и думали, что с ними такое невозможно. Возможно. Со всеми возможно. Ни один диплом. Ни большой опыт общения с людьми. Ни острый ум и даже интуиция. Ничто не спасет от предательства. Не подскажет в нужный момент, если ты любишь и безгранично доверяешь. Я оказалась такой же, как все. Меня тоже предали, осквернили, разрушили. Марат — половина меня. Этой половины нет. И больше никогда не будет. Он ее в пепел обратил. Инвалидами можно быть не только физически, но и душевно. Половинка моей души и сердца навсегда исчезла…

На глаза навернулись слезы. Я порывисто смахнула их, ругая себя за слабость. Марат оказался обычным мужчиной, в чем-то слабым, в чем-то подлым, не принц и не герой, просто человек. Я тоже обычная женщина и имею полное право послать его нахер. Не стоит ждать от меня христианского прощения и мудроженственности. Нет этого во мне и не будет!

Фары на мгновение ослепили, а ворота медленно разъехались. Сейчас мне понадобится вся моя сила и воля.

Я только успела открыть входную дверь, как в меня буквально влетела Лиана. Растрепанная, без шапки и с расстегнутой курткой.

— Мама! Мамочка! — обняла меня крепко. — Ты ведь не уйдешь без нас? Не бросишь, мама? — глаза, полные слез. За ней следом вошел Марат, а рядом Ильдар, смущенный и потерянный. Я послала Загитову убийственный взгляд и погладила свою девочку по волосам.

— Конечно, нет, милая. Конечно, нет, котенок.

— Что это? — Марат кивнул на два больших чемодана и детские рюкзаки. Я собрала не только свои вещи, но и детей. В машину еще не погрузила. Я слишком хорошо знала своего мужа — просто не будет. Он не позволит нам уйти, но, возможно, если Иль и Лиана поддержат…

Хорошо знала своего мужа…

Нет, Полина, ты совсем не знала своего неверного мужа. Да и твой он с большой натяжкой. Мой внутренний голос был весьма саркастичным.

— А на что это похоже? — схлестнулись взглядами. Я не знала, в каких подробностях он рассказал детям о их новой реальности, поэтому двигалась осторожно, буквально на ощупь.

— Мама, ты уходишь? — непонимающе хмурился Ильдар. — Уходишь, мам?

— Никто никуда не уходит, — нарочито спокойно и гранитно твердо произнес Марат. — Мама растеряна. Ей нужно время. Идите к себе, а мы с мамой поговорим.

Лиана бросила на меня ищущий взгляд. Она никуда не пойдет, пока не убедится, что я останусь дома.

— Дети, — посмотрела на обоих, — мы с папой больше не будем жить вместе. Вам папа сказал, почему?

Лиана обиженно кивнула. Ильдар тоже.

— Я уезжаю в квартиру родителей и хочу забрать вас…

— Никто никуда не поедет! — жестко прервал Марат. — Полина, если ты решилась уйти, то без детей. Они останутся у себя дома. Это мое последнее слово.

— Может быть, у них спросим? — я тоже повысила голос.