Мой неверный муж
Шрифт:
— Ну-у-у… — глазки забегали и заблестели. — Я хочу жить в большом доме, крутую тачку, а лучше две, светские тусовки, приемы, балы, — мечтательно закатила глаза. — Бизнес. Хочу свой бизнес обязательно. Но только такой, чтобы не думали, что насосала на него. Не знаю, правда, какой, но у меня есть образование. Я менеджер ведь.
— Какой менеджер? — у меня было два желания: хохотать до смерти или придушить Камиллу. Таким реально нельзя размножаться. Нет, у этой ребенка нужно забирать. Чему она научит мальчишку?! А если бы девочка… Даже страшно представить эту науку…
— Ну… Просто менеджер, —
— Ну живи пока… менеджер…
— А?
— Губозакаточную машинку купи на деньги, что перевел…
Глава 23
Полина
Мы с Верой закрылись у нее в кабинете и молча пили кофе. Я не стала сразу объяснять, зачем мне неделя отпуска: не было моральных сил посвящать кого-то в личную драму моей семьи. Понятно, что слухи рано или поздно поползут, но пока кровь из раны хлестала фонтаном — слова не могла сказать: понимала, что правда, а поверить до конца сложно. Каждый день просыпалась резко, дышала рвано, судорожно комкала простыни. Сон. Надеялась, что это все сон. Нет. Теперь это моя реальность. Я поворачивалась на бок и обнимала Лиану. Становилось легче. Ровно до того момента, пока не начинали душить слезы: сын не со мной…
— М-да, Поля… — Вера шокировано смотрела в окно. Я грела пальцы об изящный горячий фарфор. В сердце лед, пусть хоть где-то тепло будет. В последнее время мне постоянно холодно, даже под горячим душем не могла отогреться. Самая долгая и холодная зима в моей жизни. — Кто такая, знаешь?
— Без понятия. Но не думаю, что это важно. Там все понятно… — про их скромную переписку я рассказала. Вера — моя лучшая подруга. Она знала обо мне все! Врачевала мои раны, и физические, и душевные, с двенадцати лет. Она единственная, кроме моих родителей, кто знал про историю с мальчиками, когда мне было десять. Только ей не стыдно открыться…
— Молодая? Красивая?
— А я не знаю, — губы непроизвольно презрительно скривились, — я только ее интимные места и органы видела: рот, грудь, анус, влагалище. Я, блин, кажется меняю профессию! Гинеколог-проктолог!
— В доктора любят поиграть, ну-ну… — Вера посмотрела на меня с сочувствием. — Поль, если нужно отдохнуть, уехать, послать все к черту… Ну, на время, я подменю, подстрахую, ты же знаешь?
— Нет, Верунь, мне нужно чем-то заняться, чтобы с ума не сойти. Тем более грядут большие проблемы… — прямо на нее посмотрела.
У нас было два учредителя — я и она. Два крупных инвестора с долей клиники: Марат и Семенов. Последний получал свою плошку меда и не лез, а вот мой без пяти минут бывший муж настроен как самый настоящий МУД! Мы с Верой это понимали. Будет очень тяжело: нужно работать, драться и выступать единым фронтом.
— Разводиться будешь?
— Есть другие варианты? — приподняла бровь.
— Да это я так, уточнить. Заявление подала, адвоката нашла?
— Нашла. Хочу с ним посоветоваться, потом уже действовать. Знаешь, сначала вообще не было сил. Я все время об Ильдаре думаю… Дети рассорились, оба страдают, а я не могу ничего сделать. Их отец мудак, а расхлебывать
— Ты это, Поль, — Вера замялась, — к Максиму сходи, мало ли…
Я закатила глаза. Дожила! На венерические заболевания проверяться пойду. Я чек-ап делала каждый год: весь организм и, конечно, ВИЧ, сифилис, гепатиты. Марата тоже водила много лет, и в этом повела бы, но теперь все. Пусть сам. Ну или восторженная то ли дева, то ли шлюха может начать за его здоровьем следить. А у меня запись к Чатскому: хламидии, гонорея, триппер. Если Загитов наградил меня чем-то и, не дай бог, детей… Многие половые инфекции могли передаваться обычным бытовым путем. Я на преступление пойду, но отрежу ему яйца. Пусть на стенку повесит и молится на свой нефритовый жезл!
— Иду сегодня, — ответила устало.
— Вообще, конечно, удивительно. Твой Марат такой брезгливый: не сядет, если не убедится, что стул чистый, с одной бутылки не выпьет, бокал чужой даже в руки не возьмет. Он же только твою еду ест! Помнишь, пикник устраивали?!
Да, есть такая история. Загитов запросто питался в ресторанах — для него там вроде как роботы готовят, а в гостях, на природе, у друзей — нет. Я для него готовила: если салат или бутерброд — обязательно спросит, я ли нарезала. Если кто-то пиццу, булочки, пирог сам испек — есть не будет, потому что чужие руки раскатывали тесто. Только мою еду и матери своей признавал. Из моего бокала пил, одну бутылку воды мы делили легко, но даже за детьми он никогда не допьет и не доест. А тут…
— Теперь он, вероятно, и из ее колодца пьет… — как представлю, что делал ей языком. Наверняка ведь куннилингус практиковали. Марат его иногда очень любил…
— Знаешь, меня вот всегда в мужиках удивляло: ну вот нашел бабу, понравилась, закрутил, да еще ребенка заделали! Иди на все четыре стороны, что за юбку жены держаться?! — эмоционально рассуждала Вера. — Ну или надоело быть примерным семьянином, кайф блядовать. Ну так иди! Разводись. Ебись. Лечись. Главное, не в нашей клинике, — уточнила на полном серьезе.
Я рассмеялась. Я вроде за словом в карман не лезла, но Вера самую большую трагедию могла разбавить улетным юмором. Как хорошо иметь верных друзей. Когда-то думала, что моя стена — это муж. Гора. Монолит. Защитник. Нет, этот атлант расправил плечи и уронил небо мне на голову.
— Как же мужики пекутся о своем комфорте, — покачала головой. — Все налажено: стиралка стирает, мойка моет, жена… — и на меня посмотрела: — Не буду говорить "сплюнь и разотри", рано еще. Это позже сделать сможешь. Просто помни, что мы рядом и на твоей стороне, — обняла меня. — Хрен ему моржовый, а не клиника!
— Спасибо, Вер. А Марат не отстанет, — покачала головой. — Он другое придумал…
Вера настороженно ждала продолжения. Да, я не все ей рассказала. Потому что стыдно.
— Он на две семьи жить хочет. Вероятно, как его отец. Марат теперь султан: гарем, наложницы, жены и их дети.
Да, Загитов потом переобулся: и дева шлюха, и ребенка можно на аборт, и вообще ревность вызвать хотел! Я же плохая жена: меня изменами и детьми на стороне стимулировать нужно. Нет, Марату понравилась идея, задело за живое, тайные фантазии возбудила. Даже Коран в руки взял.