Мой папа - плейбой
Шрифт:
— Извини меня… Пожалуйста, извини…
— Да за что, господи? Я сама во всем виновата… Не нужно было его обманывать.
— О, нет! Не вини себя…
— Он, наверное, теперь возненавидит меня… О, господи… Он меня возненавидит.
— Марк думает, что подарки ему покупал мой агент. Он не дал мне объяснить…
— Постой… Ты хочешь сказать, что он считает, будто ты перепоручил это Дагу?!
— Да, говорю же — Марк и слова не дал мне вставить. А я не стал настаивать, чтобы не накалять.
Рита с шумом выдохнула воздух и откинулась спиной на
— Значит, он не знает, что это я… Слава богу.
— Постой… Ты хочешь, чтобы он и дальше обманывался?
— Естественно!
— Но я подумал, что…
— Что ты скажешь ему правду, и он отпустит тебе все грехи?! Вот уж нет, Связерский! Только не за наш счет. Сам подумай, чем это все может обернуться! Будет лучше, если он возненавидит нас обоих?
— Нет, конечно! Я…
— Ты подтвердишь мою версию. Понял?! Иначе я тебе кишки выпущу, я… — Рита все больше волновалась. Путалась в словах и захлёбывалась паникой.
— Ты что, маленькая? Ну же… Я сделаю, как ты скажешь…
— Не смей меня подставлять! Я столько вложила в наши отношения с Марком… Всем пожертвовала, лишь бы он был счастливым! Я для него все, что хочешь… Через себя переступлю, — голос Риты сорвался, она всхлипнула. Богдан прижал к груди ее голову и зашептал куда-то в макушку:
— Я знаю, зная, моя хорошая… Успокаивайся, милая… Я сделаю так, как ты скажешь. Ну же… Все будет хорошо, хорошо…
— Мне нужно к нему…
— Да, наверное. Только немного приди в себя.
— Ты прав… Прав. Мне нужно немного времени…
Рита отстранилась. Сделала пару глубоких вдохов. Богдан наблюдал за ней с жадностью. Понимая, что потом еще очень долго ему придется довольствоваться лишь своими воспоминаниями. Господи… Как он ее любил! Их любил. Риту и сына.
— Скажи, после всего, что он узнал… Есть хоть какой-то шанс, что Марик меня простит? Захочет, чтобы мы стали семьей?
— Я не знаю, Богдан… — честно призналась Рита, — мы ведь даже не виделись, после того, что случилось. Я, наверное, все же пойду…
— Вы приедете проводить нас в аэропорт? — спросил — и сердце замерло.
— Я постараюсь его убедить, — не глядя ему в глаза, Марго кивнула и сделала шаг по направлению к двери.
— Рита?
— Да?
— Я люблю тебя, детка. Если бы я мог отказаться от контракта, чтобы только быть с вами, я бы сделал это, не задумываясь. Знаешь, я сегодня сказал Марку и говорю тебе — я рядом. Всегда рядом. Вы — самое ценное, что есть в моей жизни. Я буду ждать столько, сколько понадобится, если ты только меня простишь…
— Я простила…
— Но отпустить до конца не смогла, — печально улыбнулся Связерский.
Рита отвернулась. Она не знала, что тут можно сказать. Положа руку на сердце, в словах Богдана присутствовала значительная доля правды. Слишком много боли было в ее жизни. Боли, которая закалила, сковала сердце ледяной броней. В той жизни она бы иначе не справилась, но в жизни новой лед внутри был серьезной помехой. Почему? Потому что не было иного способа стать счастливой, кроме
Наверное, стоило обозначить приоритеты. На одной чаше весов — мужчина, которого она всегда любила. На другой — разбитое вдребезги, старательно собранное по кусочкам и скованное льдом, чтобы не развалилось, сердце. Много ли ему надо, чтобы опять распасться на тысячи хрустальных осколков? Легкий сквозняк недосказанности… Намек на новое разочарование, а не оно само даже. Или тот самый тлеющий по чуть-чуть огонек.
Ей нужны были гарантии. Проблема в том, что в любви их никто не давал.
«Но отпустить до конца не смогла», — эхом звенело в ушах. А Богдан смотрел на нее и смотрел. Словно ждал чего-то.
— Я не могу вот так… Как раньше, в тебя… без оглядки, — едва не плача, прошептала Рита, сама себя проклиная за то, что действительно не может!
— Я понимаю. И не тороплю. Я докажу, что тебя достоин. А сейчас иди к сыну. Ты ему очень нужна.
Марго кивнула, крутанулась на пятках, сунула руку в карман, нашаривая ключи.
— Рита?
— Да?
— Просто помни, что я тебя люблю. Ни на секунду не забывай об этом. И еще…
— Да?
— Я не дарил Марку подарков, но сейчас хочу ему кое-что подарить. Это дорогая вещица, и я, наверное, должен с тобой посоветоваться… Ну, чтобы это не выглядело так, будто я действую у тебя за спиной или пытаюсь купить его…
Рита напряглась. Оглянулась. Нерешительно повертела в руках ключи.
— И что же это за подарок?
— Я хотел бы подарить Марку свои камеры. Объективы, штатив… Весь комплект. Я не знаю, захочет ли он сейчас принять их… После всего. Но на всякий случай, а вдруг… ты не будешь против?
Рита опустила плечи и покачала головой.
— Тогда я заеду к вам перед отлетом.
Он больше не мог это все выносить. Ему нужен был воздух. Слишком много всего. Эмоций, сомнений, страхов. Намного проще было улетать, зная, что тебя снова ждут и любят. И совсем другое дело — вот так. С тяжелым сердцем. С преследующим каждый твой шаг страхом непрощения.
И тогда Богдан, как в детстве, загадал. Если Марк примет его подарок — все наладится. А если откажется принять… Нет, об этом лучше не думать.
Глава 26
«Признавайся, что ты сделала с нашим капитаном?»
Рита улыбнулась. Закусила губу и ткнула пальцем в иконку мессенджера. Пит! Богдан мог психовать, сколько угодно, но она не собиралась отказываться от общения со Ставински только из-за его ревности. Этот парень каждый раз поднимал ей настроение, а заодно и держал в курсе поведения её плейбоя. Не то, чтобы Рита действительно верила, что тот в случае чего сдаст своего друга, но все равно — это было забавно.