Мой плохой босс
Шрифт:
Но пока — только созваниваюсь. С реализацией этих планов в жизнь я не спешу.
Я не готова. Я еще не готова. Не готова видеть хоть кого-то на том месте, на котором я еще совсем недавно видела Верещагина. На его месте…
Это смешно.
Это, мать его, так смешно, что просто взять и сдохнуть от смеха. Ну, какое это место его? После одной сессии, пары поцелуев и одного полу-секса? Почему уже этим Верещагин занял места в моей жизни больше, чем Проша за год активной практики?
И почему он? Почему?
Нет
Но Верещагин — это же оно. Самое что ни на есть оно.
И все же…
И все же как я ни брыкаюсь, как ни плююсь, сколько сеансов саморефлексии себе ни провожу, все равно на двадцать третий день моего условно-досрочного освобождения из фирмы Верещагина, в семь часов утра я нахожусь в одном удивительном баре. Сижу у окна и задумчиво глотаю кофе.
Ремарочка — этот удивительный бар самым удивительным образом находится напротив дома моего бывшего босса.
Не надо комментариев на счет самоконтроля, я и так все знаю!
Я только посмотреть…
Глава 31. Антон
Смальков, как всегда, проходит без стука. Он и раньше не особо церемонился, исходя из притчи “кто платит — тот и музыку диктует”, а в последнее время — и вовсе обурел.
Проходит и встает над моей душой, скрестив на груди руки, смотрит на меня.
— Ген, давай без телепатии, — я болезненно морщусь, потому что догадываюсь, о чем он поведёт речь, — говори вслух, что ты хочешь сказать.
— То же, что и вчера, Тох, — по виду Геныча можно подумать, что он говорит с кем-то безнадежно больным, — начнем с того, что рабочий день три часа назад кончился. А у тебя отпуск третий день идет. Какого хрена ты тут делаешь?
— Я тут работаю, — сухо отрезаю я, а потом отпихиваю от себя папку с контрактными предложениями, — что, не верится? Может, тебе и отчет предоставить, мой охреневший друг?
— Тох, я помню, что мы поощряем трудоголизм, но не у руководящего же звена, — ласково, как с в конец спятившим придурком, произносит Смальков, — ты уже на упыря похож.
— Приду к тебе за чашкой крови — тогда и приму претензию, — сухо отмахиваюсь я и обшариваю рабочий стол взглядом. Спотыкаюсь взглядом об часы.
Три часа назад кончился рабочий день, да. И вправду — пора собираться… А то опоздаю.
Геныч с благостным видом наблюдает, как я начинаю собираться. Видимо, решил, что его слова возымели какой-то эффект.
— Вот-вот, давай, собирай манатки и дуй на Малибу, — ворчит наш Аллигатор дружелюбно, — там, кажется, бабы на твой вкус самые горячие? И жарь их, хоть по две за вечер, снимай напряжение.
Малибу. Ну, спасибо, что не Тайланд, а то с моих «юмористов»-партнеров сталось бы… И массажиста-трансвестита мне на первый же вечер в номер бы заказали. О, да, я не первый год “замужем” и работаю с этими мудаками. Ну… И сам время от времени делаю то же самое…
— Завтра буду к девяти, вызову водителя, — хмуро бросаю я, а затем открываю перед Генычем дверь, намекая, что ему пора вытаскивать свою задницу из моего кабинета.
Морда Геныча темнеет тут же. Да-да, друже, я — упрямый баран, и тебе об этом прекрасно известно.
— Тох, да брось ты это, ну, подумаешь, бухгалтерша сбежала, тоже мне беда, у новой ноги длиннее, — не отступает наш Аллигатор, пока мы вместе тащимся по пустому офисному коридору к лифту.
Мда, кажется — выгляжу и вправду паршиво, раз уж даже мои друзья начали вот так наседать. Тем более Геныч, с его-то девизом «чем бы дитя не тешилось, лишь бы продолжало нести золотые яйца». А нет — видимо, есть беспокойство у Смалькова за состояние его курочки Рябы. И с какого хрена, спрашивается? Он мне, что, лечащий врач?
Хотя, не поспоришь, работаю я в последнее время реально дохера… Просто когда мозг занят работой — мне не хочется сдохнуть.
От напоминания о новой главной бухгалтерше — Евгении Петровне — у меня сразу начинают ныть зубы, будто я и не плачу своему стоматологу столько, чтоб он мог к пятому году нашего сотрудничества накопить на маленький, но очень живописный остров на Гавайях.
— Лучше бы эта ваша длинноногая работала нормально, — тихо шиплю я, раздраженно тыкая в цифру «1» в лифте.
Евгению — ну, или Женечку, притащил Игнат. Довольнющий, будто притащил какого-то гения.
Увы мне. Гением Женечка не была. Хотя ноги, конечно, были ничего, но меня они вообще не волновали
— Да брось, — миролюбиво тянет Геныч, прислоняясь плечом к стенке лифта, — ты просто недоволен, что она — на месте Хмельницкой. Вот и доканываешься. А так — она сносная. Косячит, но не страшно, исправимо. И ты её выдрессируешь.
— Ирину дрессировать не надо было, — через силу выговариваю я — Её имя мне в последнюю неделю особенно сложно произносить.
— Ну, братец, — Геныч критически цокает языком, — я тебе говорил, такой, как она — мы в ближайшем времени не найдем. Не удивлюсь, если она уже в Лукойле бумаги разбирает. Они ж не лохи, упускать такого специалиста. А связей, чтоб туда попасть, у Ирины достаточно.
— Да уж представляю, — сухо откликаюсь я и именно в этот момент двери лифта бесшумно разъезжаются.
Вовремя. Честно — мне было темно настолько, что хотелось кого-то придушить. А рядом был только Смальков… Душить партнёра и старого друга — паршивая идея, хотя разве друзья не должны приходить на помощь в трудную минуту? И подставлять плечо, ну или в моем случае шею, чтобы друг не утонул в черной трясине собственных мыслей.