Мой профессор
Шрифт:
Я презираю его. Вызывать меня вот так в центр и посадить на стул, как наказанного ребенка на переменке… Да кем он себя возомнил.
После окончания лекции я встаю со стула и пробираюсь к выходу еще до того, как большинство студентов закрывают ноутбуки и кладут их в сумки.
Почти подхожу к двери, но кто-то тянется ко мне и касается рукой. Это Соня, и на ее лице ухмылка. Покидая аудиторию, я совсем забыла о том, что они с Аннет были со мной в одном помещении.
— Вот это достижение! Он вытащил тебя прямо в центр.
Я хмурюсь и отворачиваюсь, но она все еще спешит за мной.
—
— Я уверена, что если он и смотрел на меня, то только ради того, чтобы убедиться, что я сижу на своем месте, конспектирую и больше не мешаю ему вести лекцию.
После этого я раздражена и снова пытаюсь удалиться, но Соня наступает мне на пятки. К счастью, у Аннет хватает ума не идти за нами.
— Знаю, что ты и близко настолько не помешана на парнях, как я, — продолжает Соня. — Вообще, ты встречалась с кем-нибудь после расставания с этим занудой Оуэном? Или это был Оливер? Ай, кому не плевать. Я думаю, ты можешь попытать удачу с профессором Барклаем.
— Соня, меня это не интересует.
— Так даже лучше! Я сомневаюсь, что он бы ухаживал за той, кто сильно хочет его получить. Ты знаешь, что он преподает уже четыре года и ни разу даже не отпускал шутки со студентами? Он абсолютно серьезен и всегда действует по правилам. Никаких улыбок. Никакого флирта.
— И?
— «И»?! Это такая потеря. Ты когда-нибудь вообще видела такого чертовски великолепного мужчину?
— Кому есть дело до его лица? Он отвратительно относится к людям, — я продолжаю, чтобы привести еще больше аргументов на случай, если это не сработает. — Если ты считаешь его таким привлекательным, то почему бы тебе самой с ним не встречаться?
Она указывает на меня пальцем и водит им вверх-вниз в воздухе.
— Если бы он был заинтересован во мне так же, как в тебе, поверь, я бы это сделала.
Я закатываю глаза и машу на прощание, оставляя Соню рядом с кабинетом, где будет проходить ее следующее занятие.
Разговор окончен.
Во всяком случае, мне хочется в это верить.
Во вторник впервые после инцидента с телефоном я прихожу на лекцию к профессору Барклаю. Отведенное мне место находится не там, где мне хотелось бы. Я вхожу в аудиторию, колеблюсь и на секунду задумываюсь, мог ли преподаватель забыть о своем распоряжении или, возможно, просто не имел в виду того, что сказал. Однако затем наши взгляды встречаются, его бровь практически незаметно поднимается прежде, чем он несет стул именно туда, куда ему хотелось бы. Я вздыхаю, отхожу от Аннет и Сони и пробираюсь вперед, чтобы сесть на стул.
До начала лекции остается несколько минут. Позади меня студенты тихо болтают, но со своего места я могу видеть только профессора Барклая, который стоит сбоку от кафедры и что-то смотрит в телефоне. На нем приталенные темно-синие брюки и белая рубашка. Его часы поблескивают на свету, и я исследую гладкую линию мышц от запястья до рукава рубашки с манжетами. Я не знаю, почему мне так хочется смотреть на него. В моих мыслях он уже превратился в некое чудовище, разъяренного засранца, которому, я уверена,
Я понимаю, что пялюсь на него слишком долго, только когда он отрывает взгляд от телефона и ловит меня на горячем.
Мне хочется быть сильной и смотреть на него, таким маленьким, незаметным образом бросая ему вызов, но, будучи легкой добычей, я сразу же опускаю глаза в пол. В такой позе на своем месте я почти что склоняюсь перед его ногами.
Четверг оказывается еще хуже, чем вторник. Одеваясь утром, я не думаю о профессоре Барклае или его предмете. Когда надеваю платье кроя «бэби-долл» с рукавами длиной три четверти, то делаю это только потому, что мне нравится его носить. Бело-голубая ткань с цветами напоминает мне о платье, которое когда-то было у моей матери, то самое, что все еще лежит в сундуке с ее вещами, с которыми я не могла расстаться несколько лет назад.
Когда прихожу в аудиторию, то почти сразу понимаю, что моя одежда неуместна, ведь всю лекцию я буду сидеть. В обычных обстоятельствах, потерявшись где-то в средних рядах, в этом платье я осталась бы незамеченной. Среди студентов я была бы в безопасности, так как ноги и подол были бы скрыты. Однако, сидя на стуле, я не могу скрыть почти всю верхнюю часть бедер.
Слава Богу, когда я захожу в аудиторию, профессора Барклая нет на месте.
Я наклоняюсь, стараясь приседать, а не сгибаться, чтобы достать конспект, ручку и слайды с лекцией. Затем быстро сажусь, кладу учебник на колени вместе со слайдами и ручкой. Опускаю взгляд, пытаюсь отдернуть подол платья вниз и молюсь, чтобы вся аудитория не смотрела за тем, как я ерзаю на стуле. Я все еще тяну за юбку, когда профессор Барклай входит в боковую дверь, а солнце светит ему в спину.
Время для того, чтобы решить проблему с платьем, закончилось. Мне не хочется привлекать еще больше внимания к своему наряду, поэтому я свожу ноги вместе и скрещиваю лодыжки.
Я чувствую его тяжелый пристальный взгляд на своей шее. Это может быть просто мое воображение, а мой разум искажает реальность до худшего из возможных кошмаров, или это — шестое чувство, но я знаю, что он заметил мой наряд. Представляю, как он взглядом украдкой скользит по моим ногам, вдоль игр и чувствительной впадинки под коленями, по боковой части бедер, которые не удалось прикрыть учебником. Я ерзаю на стуле и скрываю дрожь, все еще смотря в пол. Если он смотрит и видит меня таким образом, то я не хочу об этом знать. Даже не хочу допускать, что он подумал, что это не случайность, а я, возможно, оделась так для того, чтобы вызвать у него какую-то реакцию.
Просто хочу выжить на очередной лекции профессора Барклая. Это все, на что я могу надеяться.
В следующий вторник, перед началом занятий, когда я сижу рядом с лекционным залом и читаю «Богатое наследие» Майера, прямо передо мной на пол опускается Соня, готовая продолжить разговор, к которому мы периодически возвращались после начала семестра.
— Ты занята? — спрашивает Соня. Она — настоящий сгусток энергии.
— Да.
— Это плохо, потому что я хочу кое-что тебе показать, — она расстегивает рюкзак, вытаскивает ноутбук и включает его. — Не поверишь, что я сделала.