Мой пылкий граф
Шрифт:
— Красавец! — восхитилась Селина, любовно проводя руками по бокам коня. — Но Эллиот, конечно, красивее, — быстро добавила она.
— Несомненно! — согласился Лео.
— Он хорошо объезжен, — сообщил Бартон. Он рассказал историю предыдущего владельца, и Селина была шокирована.
— Она бросила родео, чтобы жить на одном месте и рожать детей?
— Есть такие странные женщины, — заметил Лео, усмехнувшись.
Взгляд Селины красноречиво показал, что она думает о таких женщинах.
— Можно я оседлаю его?
— Хорошая мысль!
Пока
— Ну-ка, расскажи мне об этом таинственном покупателе! — потребовал он.
Бартоп посмотрел ему в глаза.
— Ты знаешь его так же хорошо, как я, — сказал он.
Вся семья вышла посмотреть, как Селина будет опробовать Джиперса на тренировочной арене Бартона. Три бочки расположили в форме треугольника, одна сторона которого составляла девяносто футов, а две другие — сто пять футов каждая. Селина верхом на Джиперсе пронеслась через стартовую линию внутрь треугольника и резко повернула вправо. Обогнув первую бочку, она вновь оказалась в треугольнике, обогнув вторую, повернула влево и устремилась к последней бочке в верхней точке треугольника.
После последнего поворота она направила Джиперса к центру треугольника, а потом за пределы арены. Семья Бартона и их работники приветствовали ее рукоплесканиями.
— Восемнадцать секунд! — выкрикнул Бартон.
Глаза у Селины сияли.
— На первый раз мы не спешили. Подождите, пока мы возьмемся за дело по-настоящему! Мы сделаем это за четырнадцать.
Радостный крик «Йе-ху-у-у-у!», который испустила Селина, вознесся высоко в небо, и все присутствующие присоединились к нему.
Лео смотрел ей в лицо и думал, что никогда в жизни не видел человека, который был бы так безмерно счастлив.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Отмахнувшись от своей травмы с легкомыслием человека, которому приходилось выносить кое-что похуже, следующие несколько дней Селина носилась на Джиперсе сломя голову до тех пор, пока, как и обещала, не сократила время до четырнадцати секунд.
Бартон настоял, чтобы Селина осталась на ранчо до окончания родео, и тайком подмигнул Лео, давая понять, что его предложение продиктовано не только добротой.
— Это все твои выдумки, — проворчал Лео, когда они остались одни. — Да, мне нравится эта девушка, я не отрицаю, что хочу ей помочь. Черт, ей никто никогда не помогал, пока она не встретила нас! Но это вовсе не означает…
— Конечно, не означает, — согласился Бартон и ушел, насвистывая.
У Лео возникло ужасное подозрение, что события первой ночи стали известны всему дому; вероятно, Кэрри и Билли хихикали неспроста.
Лео заглядывал в конюшню каждый вечер и видел там Селину, которая желала Эллиоту спокойной ночи. Это всегда занимало у нее много времени, и в глубине души Лео был уверен, что она старается убедить своего коня в том, что, несмотря на Джиперса, он по-прежнему занимает в ее сердце первое место. Иногда она проводила в конюшне всю ночь.
Но
Когда глаза Лео привыкли к темноте, он увидел, что Селина отбивается от ухаживаний Поли, который явно не хочет смириться с отказом.
— Ну же, хватит дурачиться! Я видел, как ты посматривала на меня. Я знаю, когда женщина хочет этого.
Он бросился на Селину. Лео тихо выругался и собрался прыгнуть на Поли, как рыцарь, спасающий даму, попавшую в беду, но эта дама не нуждалась в помощи. Раздался вопль, и толстяк, схватившись за нос, качнулся назад. Селина подула на костяшки пальцев.
— Замечательно! — сказал Лео. — Я буду знать, что вас нельзя раздражать. Не то чтобы у меня было такое намерение, но зато теперь я предупрежден.
— Он сам напросился, — возразила Селина.
— Без сомнения!
Внезапно в ней произошла перемена:
— Нельзя было бить его! Господи, зачем я это сделала!
— Зачем? — переспросил Лео. — Надеюсь, вам было приятно врезать ему. Я позеленел от зависти.
— Но они выгонят меня! — Селина была в отчаянии. — А Эллиот еще не выздоровел. Как вы думаете, если я попрошу прощения…
Лео изумленно смотрел на нее. Меньше всего можно было ожидать от нее этих слов.
— Просить прощения? Вам?
— Эллиот еще не может идти. Позвольте мне поговорить с этой тварью.
— Я сам с ним поговорю, — возразил Лео.
Он решительно подошел к Поли, который, пошатываясь, прижимал руку к носу и злобно смотрел на них.
— Ну как ты, Поли? — добродушно осведомился Лео.
Тот осторожно опустил руку, и взору Лео предстал красный распухший нос и слезящиеся глаза.
— Ты видел, что она сделала? — простонал он.
— Да. И я видел, что сделал ты. Я бы сказал, ты легко отделался.
— Эта гадина…
— Ну, ты в любой момент можешь отомстить ей, — утешил толстяка Лео. — Беги и пожалуйся мамочке, что женщина расквасила тебе нос. Я буду твоим свидетелем и постараюсь, чтобы об этом узнал весь Техас. Возможно, твоя история попадет в газеты вместе с фотографией, на которой ты будешь запечатлен во всей красе.
Воцарилось гробовое молчание. Поли переваривал информацию.
— За кого вы меня принимаете? — наконец, огрызнулся он.
— Если я скажу это, тебе придется остаться здесь на всю ночь, — проговорил Лео.
Поли благоразумно пропустил эти слова мимо ушей.
— Она гостит здесь. Естественно, я… — сдавленным голосом произнес он, — ничего не скажу.
Я был уверен, что ты поймешь. Джентльмен до мозга костей! Если кто-нибудь спросит, откуда у тебя такой синяк, скажешь, что наступил на грабли. Или что я тебе его поставил. Я не возражаю.
— Я возражаю! — вмешалась Селина. — Ни за что на свете не позволю, чтобы вы приписали это себе. Раз уж я не могу признаться, пусть скажет, что это были грабли.