Мой пылкий граф
Шрифт:
Лео промолчал. У нее нездоровый вид, и она имеет право злиться. Селина отвернулась и начала нежно ласкать коня.
Это был рысак, некрасивый, но сильный. Судя по всему, жизнь не баловала его. Глядя, как Селина прижимается щекой к морде коня, Лео понял, что в ее глазах Эллиот прекрасен.
С первого взгляда она тоже не поражала красотой. Правда, хороши были глаза — большие, зеленые. На ее щеках играл нежный румянец, кожа светилась здоровьем от жизни на свежем воздухе. Очевидно, когда она бывает в хорошем настроении, у нее на лице появляется обаятельное озорное
Ему захотелось снова увидеть ее глаза. Женщине, у которой такие глаза, ничего другого не нужно.
— Меня зовут Лео Кальвани, — сказал он, протягивая Селине руку.
Лео слегка сжал ей пальцы, но Селина немедленно отняла руку, задержав ее ровно настолько, сколько требовала элементарная вежливость.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ранчо Фор-Теп представляло собой десять тысяч акров превосходной земли, населенной пятью тысячами голов крупного рогатого скота, двумя сотнями лошадей, пятьюдесятью работниками и семьей хозяина из шести человек.
Селина медленно спустилась по наклонному трапу и увидела конюшни, в которых Бартон держал призовых лошадей. У нее мелькнула мысль, что жилищные условия некоторых людей хуже, чем у этих животных.
Она вошла в конюшню с Эллиотом на поводу, и работник открыл дверь большого, удобного денника. Ветеринар был уже там, как и врач, который собрался было отвести Селину в сторону, но Лео Кальвани опередил его:
— Дайте ей сначала позаботиться о коне. Она не успокоится, пока не убедится, что с ним все в порядке, — тихо проговорил он.
Селина взглядом поблагодарила его. Она ревниво наблюдала, как ветеринар привычно ощупал Эллиота и поставил диагноз, незначительно отличавшийся от предположения Лео. Инъекция противовоспалительного средства, перевязка — и все закончилось.
— Он сможет участвовать в родео на следующей неделе? — с тревогой спросила Селина.
— Посмотрим. Он ведь уже не молод.
— Может быть, теперь вы разрешите врачу осмотреть вас? — обратился к ней Лео.
Кивнув, она села. Несмотря на внешнее спокойствие, ею владело отчаяние, которое она тщетно пыталась скрыть. У нее болела голова, болело сердце, болело все тело.
— Как поживают животные, которых я продал тебе два года назад? — спросил Лео Бартона. — В хорошей форме?
— Пойдем, сам увидишь.
Пять лошадей, купленных Бартоном у Лео, были в прекрасном состоянии. Крупные, с мощными коленными сухожилиями, они много работали, но и содержали их по-королевски.
— Готов побожиться, они тебя помнят! — воскликнул Бартон, глядя, как лошади тыкаются носами в Лео.
— Они не забывают тех, кто их угощает, — усмехнулся тот.
Он украдкой посматривал на Селину. Врач накладывал ей повязку на лоб.
— Отдохните пару дней, — посоветовал он, — хорошо отдохните.
— Это же просто небольшой ушиб, — возразила она.
— Небольшой ушиб головы.
— Я прослежу,
— Очень любезно с ее стороны, — в замешательстве сказала Селина, — но лучше я останусь с Эллиотом.
Она показала на связки сена, как бы удивляясь, что кому-то нужно что-то еще.
— Но вы должны зайти в дом! — воскликнул Бартон. — Мы немного перекусим, потому что через пару часов у нас будет пикник на открытом воздухе. Будем жарить мясо на вертеле.
— Вы очень добры, но я не могу войти в дом, — сказала Селина.
Бартон почесал в затылке.
— Миссис Хэнворт обидится.
— Хорошо, я зайду, чтобы поблагодарить ее.
Селина неохотно пошла за ними к дому — огромному белому особняку. Интересно, как себя чувствует Лео среди подобного великолепия? В старых джинсах и поношенных кроссовках он выглядит так же не к месту, как и она, хотя, кажется, его это нисколько не волнует.
Услышав радостные возгласы, Лео поднял голову, и в следующую минуту его окружила вся семья Бартона Хэнворта.
Дилия, жена Бартона, была яркой, жизнерадостной моложавой женщиной. У них с Бартоном было трое детей — две дочери, Кэрри и Билли, обе похожие на мать, и Джек, прилежный сын, который, казалось, жил в мире грез, отдалившись от остальных членов семьи.
Круг домочадцев замыкал сын Дилии от первого брака — Пол, или Поли, как его упорно называла мать, лелеявшая своего первенца и избаловавшая его так, что от него стонала вся семья.
Поли приветствовал Лео как родственную душу, похлопав его по спине и пообещав, что они «классно» проведут время, отчего Лео едва не застонал. Поли было около тридцати лет. Это был упитанный, легкомысленный и довольно привлекательный молодой человек, уже начинавший слегка расплываться. Он считал себя бизнесменом, но его «дело» состояло из одной Интернет-компании, пятой по счету, которая быстро разваливалась, повторяя судьбу своих предшественниц.
Бартон снова и снова выручал пасынка из беды, клянясь, что больше пальцем не шевельнет ради него, но всегда уступал мольбам Дилии помочь Поли в «последний раз».
Но сейчас царила сердечная атмосфера. Поли, демонстрируя хорошие манеры, узнал Селину.
— Я встречал вас на родео в… — Он скороговоркой перечислил ряд мест. — И видел, как вы выигрывали.
Селина, слегка оттаяв, улыбнулась.
— Я не много выигрываю, — призналась она, — но достаточно, чтобы участвовать.
— Вы — звезда, — заявил Поли, сжимая ей руку, — и я считаю встречу с вами большой честью.
В нем было что-то неприятное, и его попытки польстить казались неискренними. Селина поблагодарила его и высвободила руку, борясь с искушением потереть ее о джинсы — у Поли была липкая ладонь.
— Ваша комната уже готова, — добродушно сказала Дилия. — Девочки проводят вас наверх.
Кэрри и Билли немедленно увлекли Селину за собой. Поли, от которого невозможно было отделаться, последовал за ними, и когда они подошли к лучшей спальне для гостей, он ухитрился пробраться вперед и распахнуть перед ними дверь.