Мой Рагнарёк
Шрифт:
– Действительность всегда проще, чем вымысел. И гораздо страшнее, правда? Вокруг полным-полно драконов, которые то и дело пожирают нас заживо, изо дня в день, так что мы перестаем обращать на них внимание и считаем, что это и есть нормальная человеческая жизнь.
– Это правда, – согласился я. – Ты говоришь так, словно знаешь, что это такое – быть человеком. Впрочем, наверное, ты действительно знаешь.
А потом я лег на спину, закрыл глаза и расслабился. Я откуда-то знал, что мне не придется призывать ветер. На этот раз от меня требовалось только одно: НЕ МЕШАТЬ его прохладным потокам пронестись над моей головой, стирая
– Ты еще здесь, Али, или с нами осталось только твое бренное тело?
Голос Мухаммеда вернул меня к жизни. Не могу сказать, что я был рад к ней вернуться. Это самое «бренное тело» мучительно ныло, словно меня в течение долгого времени подвергали жестоким пыткам, голова весила несколько тонн, а на душе дружно скребли все представители кошачьего племени, включая Настасью Кински и Малколма Макдауэлла из одноименного кинофильма.
– Я еще здесь, – неохотно признал я, закончив малоутешительную ревизию собственных потрохов. – И ты еще здесь? Почему ты не ушел?
– Как я мог уйти? Я жду, пока нас с тобой призовет Аллах.
Я вспомнил о его талантах и поморщился: уж если этот дядя вбил в свою упрямую голову, что нам срочно надо к Аллаху, значит, так оно и будет, не отвертишься!
– Это было самое восхитительное зрелище. Жаль, что ты его не видел.
Я обернулся и даже не сразу узнал Одина: глубокие морщины на его лице разгладились, на губах блуждала мечтательная улыбка.
– Чего я не видел?
– Ты не видел, как уходили твои люди. И мои родичи, и Олимпийцы, и эльфы, и еще какие-то твари – я и не заметил, когда и откуда они появились! Но ушли они все вместе, словно между ними никогда не было никаких различий. С юга дул удивительный ветер, его потоки были окрашены в дивные цвета, названий которых я не знаю. Он унес всех, и по их лицам можно было понять, что они весьма довольны своей участью.
– А почему ты не ушел вместе со всеми, если уж тебе так понравился ветер? – спросил я.
В глубине души я подозревал, что этот гордец просто побрезговал разделить общую судьбу. Ребята вроде Одина всегда предпочтут попасть в ад для избранных, если им скажут, что рай – для всех.
– Я хотел уйти с ними. Но знаешь… я подслушал, о чем ты там шептался с эльфами.
– Да? Ну и что?
– Ты признался им, что боишься остаться в одиночестве, – объяснил Один. – А ведь я твой должник. Я не знал, что твой соратник тоже пожелает остаться. Впрочем, это ничего не меняет. Мы с тобой неплохо ладили, даже когда были врагами, и я подумал, что могу тебе пригодиться, что бы ни случилось.
– И ты решил составить мне компанию? Спасибо, дружище!
Я не знал: плакать мне или смеяться. Вот уж не ожидал, что грозный скандинавский бог возьмется опекать меня, как своего любимого племянника.
– Видите, что происходит? Небо опускается.
В голосе Мухаммеда не было никакой тревоги, он просто сообщал нам новость, которую лучше знать, так говорят: «дождь пошел» – тому, кто собирается выйти из дома.
– Как это – «опускается»? – изумленно спросил я.
Задрав голову, я подавился собственным вопросом. Небо действительно устремилось к земле, оно уже было совсем близко.[12] Я растерянно подумал, что еще немного, и можно будет дотянуться рукой до сияющих созвездий, которые по-прежнему толпились на его темной поверхности.
– Приехали, – упавшим голосом сказал я. –
– Куда подевался прежний веселый Владыка, который храбро лез в пасть Ёрмуганда? – Один заговорщически ткнул меня локтем в бок, его голос был насмешливым и добродушным, а единственный глаз лучился лукавством. – Мы что-нибудь придумаем, Макс, – пообещал он. – Неужели ты считаешь, что я ни на что не гожусь?
– Ты-то годишься! Но я уже ни на что не гожусь, Один. Мое пламя угасло – знаешь, как это бывает?
– Знаю. Когда мы встретились, я тоже мог сказать, что мое пламя угасло. Но теперь оно вспыхнуло с новой силой. Что ж, значит, я быстро верну тебе долг – тем лучше! Ненавижу ходить в должниках, – сказал он, протягивая руку к неправдоподобно близкому небу.
Огромное огненное существо, снабженное угрожающими клешнями и не менее угрожающим жалом на хвосте, скользнуло нам навстречу. Мгновение, и Один уже сидел на нем верхом, а потом помог мне занять место впереди себя.
– Если уж я столько лет ездил на этом упрямце Слейпнире, значит, могу прокатиться и на этом чудовище!
– Ты знаешь, кого мы оседлали? – спросил я. – Это созвездие Скорпиона! Наверное, он может ужалить.
– Я тоже могу, если рассержусь! – заверил меня Один.
– Теперь нам следует предстать перед Аллахом, Али! Он не приветствует неторопливых!
Неугомонный Мухаммед упорно гнул свою линию. Я обернулся на его голос и увидел, что он несется вслед за нами верхом на огромной голой женщине. Сладострастный пророк оседлал созвездие Девы, кто бы сомневался!
Поездка вышла та еще. Злодей Скорпион то и дело порывался цапнуть меня своими клешнями. Умеет мой друг Один выбирать транспортные средства, нечего сказать! Впрочем, самому Одину тоже приходилось туго. Ему здорово доставалось от скорпионьего жала. В результате наше фантастическое путешествие по небесам протекало под его непрестанные проклятия, шум борьбы и жалобный хруст скорпионьих суставов. Мухаммед устроился гораздо комфортнее – что правда, то правда! Он удобно восседал на пухлых плечах Девы и деловито оглядывался по сторонам: искал врата в свой несуществующий Эдем, я полагаю.
Самое удивительное, что мы все-таки действительно угодили в этот самый Эдем, все трое. Аллах был прав, когда говорил, что все безумные желания Мухаммеда исполняются с озадачивающей скоростью. Честно говоря, я так увлекся борьбой со скорпионом, что не заметил перемену пейзажа. Вернее, заметил, когда уже было поздно поворачивать назад.
Один наконец оставил созвездие в покое и неодобрительнооглядывался по сторонам. Очевидно, многочисленные прохладные фонтаны, цветущие розовые кусты и заливистое пение соловьев не отвечали его эстетическим запросам. Моим, впрочем, тоже, но сейчас я был совершенно счастлив оказаться в столь умиротворяющей обстановке.
– Где это мы? – наконец спросил он. – Ты знаешь?
– Догадываюсь. Думаю, это и есть Эдем. Райский сад, как его представляет себе наш друг Мухаммед. Очередное наваждение. Впрочем, я не уверен, что оно рассеется. По моим сведениям, наваждения Мухаммеда обладают завидной живучестью. Но все к лучшему, по крайней мере, нам больше не обязательно оставаться на спине этой вредной твари!
Один с энтузиазмом закивал и поспешно спрыгнул на землю. Я последовал за ним, а внезапно присмиревший Скорпион поспешно пополз куда-то в розовые заросли.