Мой спаситель
Шрифт:
— Слава Богу, ты наконец-то проснулась, глупая девчонка. Слишком долго мне пришлось ждать нашего повторного знакомства.
Оборванцы, составлявшие экипаж, притихли. О чем он говорит? И почему он говорит с таким странным акцентом?
— Откуда ты знаешь этого человека, а? — требовательно спросил Эль Галло, его пьяные поросячьи глазки с подозрение перебегали с цыгана на девушку.
Во рту у нее пересохло, как в пустыне в жаркий полдень, но, по крайней мере, разноцветные круги исчезли.
— Он... — Она уставилась на цыгана, по-прежнему
— Боюсь, что представляю собой неприглядное зрелище, — с ухмылкой заявил цыган. — Понимаете, когда-то мы были любовниками, пока она не решила удрать с моими сбережениями.
От такой наглой лжи она лишилась дара речи.
— Что?
Пираты наблюдали за ними с возрастающим интересом, хотя только несколько человек из них понимали по-английски.
Цыган продолжал:
— Она — часть той награды, которую Филипп пообещал мне за мое участие в этом деле.
— Награды? — воскликнула она, и ярость быстро пришла на смену осторожности. — О чем вы говорите? Я никогда не буду наградой ни для одного мужчины!
— Тихо! — рявкнул Эль Галло, закатив от отвращения глаза. — Я начинаю верить, что только что услышал мудрейшие слова. Женская болтовня так утомительна, — обратился он к цыгану. — Хочешь, я отрежу ей язык? — предложил он, гнусно ухмыляясь.
— О нет, — хрипло прошептал Дункан по-испански, пристально глядя ей в глаза. Он подошел к Лине почти вплотную, так что она едва не упиралась подбородком ему в грудь. — Для ее язычка у меня есть применение получше.
При этих словах банда пиратов взвыла от восторга, некоторые воздели вверх свои кружки в знак одобрения. Лине не имела ни малейшего понятия, о чем толковал цыган, поскольку он произнес последние слова по-испански. Но ошибиться в смысле сказанного, содержавшемся в его пронзительном взгляде и похотливом изгибе губ, было невозможно.
Он поднял руку и взъерошил ей волосы.
— Отойдите от меня, вы... вы, дворняжка! — вскричала она. — Я — де Мон...
Губы цыгана сомкнулись на ее губах, прежде чем она смогла закончить. Поцелуй его был глубоким, требовательным, а касание его подбородка к ее щеке оказалось грубым и... странным. Какое-то мгновение она была настолько ошеломлена, что даже не сопротивлялась. Потом в ее голове прояснилось, и она начала бороться, стараясь высвободиться из его объятий. Она попыталась закричать, но его губы заглушили вскрик. «Этого просто не может быть», — отстранение подумала она.
Не с простолюдином.
Только не ее первый поцелуй.
Она уперлась руками в его мощную грудь и попыталась оттолкнуть, но он крепко держал ее. Казалось, поцелуй длится целую вечность. К своему ужасу, она почувствовала, как дыхание участилось и сердце бешено забилось, выскакивая из груди, и запульсировало на шее, там, где он прижимал своим большим пальцем.
Внезапно он отстранился. Она посмотрела в его затуманившие глаза, и ей показалось, что он выглядит не менее ошеломленным.
Дункан и в самом деле был ошеломлен и растерян. Никогда еще поцелуй не доставлял ему такого наслаждения.
— Хо! — заревел Эль Галло, и его глазки подозрительно сощурились. — Ты же сказал, что у нее оспа!
Голос Дункана дрожал и срывался.
— Я... ревнивый человек. Разве ты не сказал бы это же на моем месте?
Экипаж замер, ожидая ответа капитана. Тишина затянула неприлично долго. Затем уголки губ Эль Галло дрогнули, и он рассмеялся. Он хлопнул себя по бедру.
— А ведь и в самом деле!
Смех помог Лине прийти в себя. Дункан небрежно обнял ее за плечи. Но когда его рука опустилась к ее груди, между ними, возникла немая борьба.
— Эй, француз! — выкрикнул чернобородый верзила с наглыми глазами, стоявший рядом с Эль Галло. — В моей стран считается верхом вежливости позволить другим разделить с ним его удачу. — Он завозился с пряжкой своего пояса. — Я не стану возражать против кусочка такого сокровища. — Он смел шагнул вперед.
Дункан почувствовал, как Лине напряглась под его рукой.
Но Эль Галло заставил пирата замереть на месте, хлопнув его по брюху плоской стороной лезвия своего кинжала:
— В твоей стране, Диего, верхом вежливости считается уважать чужую собственность, — и махнул рукой, делая мужчин знак удалиться.
Дункан едва удержал готовую сорваться с губ насмешку. С каких это пор пират уважает чужую собственность? Тем не менее он поблагодарил Эль Галло коротким поклоном. Капитан не был глупцом. Он может быть жадным, хитрым, но он никак не может быть глупым. Пока он не наложит лапы на золото Филиппа, он будет потакать всем желаниям Дункана.
— Девушка, — скомандовал Дункан, — принеси мне поднос. — Он с энтузиазмом шлепнул ее пониже спины.
Он должен был предугадать ее реакцию, но не мог предположить такой скорости, с которой она развернулась и врезала ему кулаком в живот. У него перехватило дыхание. Он закашлялся, лицо его стало смертельно бледным. Но признавать, как сильно она ударила его, он не собирался.
— Ай, Madre de Dios !— вскричал какой-то мужчина. — В ней есть огонь!
— Огонь следует гасить! — Дункан постарался смехом скрыть свою боль. В глазах у него стояли слезы. Он крепко ухватился за плечо Лине.
— Пойдем перекусим, мой друг, — окликнул его Эль Галло из-за главной мачты. Рот его был полон сыра. — Чтобы управиться с этой кошечкой, тебе понадобится вся твоя сила, не так ли?
Дункан слабо кивнул головой. Последнее, что нужно было его желудку, так это обед. Тем не менее он твердой рукой направил Лине к столу с угощением.
Но та не собиралась сдаваться так легко. Она была Лине де Монфор. А де Монфоры не подчинялись ничьим приказам, кроме королевских. Она оттолкнула своего похитителя, намереваясь стоять на своем, каким бы угрозам ни подверг ее этот нахал.