Мой Ванька. Том первый
Шрифт:
– Чтоб баба вертела мужиком! – фыркает Андрей. – Дожили…
– Я тоже не понимаю, – задумчиво говорит Маша. – Вроде есть умный мужик, которого она любит, есть от него сын… Живи с этим мужиком и радуйся!
– Но Даша привыкла всё решать и за себя, и за других, а значит, и за мужа.
– Во делать нечего! – не понимает Маша. – Ты выходишь замуж! Значит, находишься за мужем, как за каменной стеной! Тем более за таким мужиком, как ты, Саша.
– Так что, вы так больше и не виделись? – осторожно спрашивает Андрей.
– Нет… Деньги ей привозит
Видно, это так тоскливо звучит, что Маша вздыхает и гладит меня по руке.
– Ох, Сашенька… Жаль мне вас, городских. Вечно у вас какие-то заморочки на ровном месте. Вот у нас с Андрейкой – он меня кулаком, я его сковородкой, и всё нормально. Живём и любим. Верно, Андрейка?
– Угу… – соглашается тот, а я при этом вспоминаю Лену и Павла – вот счастливая семья!
– Саша, ты уже получил какие-нибудь навыки по части хирургии? – осторожно спрашивает меня Кирилл Сергеевич.
– Ну какие-то… – говорю я неуверенно, вспоминая занятия в академии.
– Короче, живого человека резать не боишься?
– В смысле крови – не боюсь, но в смысле вмешательства – страшновато.
– Понятно. В общем, надо сегодня поассистировать Николаю. Операция простая – аппендицит… Я, как ты понимаешь, ещё не в состоянии. С Николаем мы уже всё обговорили.
Моё сердце проваливается прямо в желудок. И отказаться нельзя, и элементарно боюсь.
…Выходим с Николаем Фёдоровичем из операционной.
– Шов, Саша, ты сделал очень хороший. Да и во время операции держался молодцом. Считай, что на следующую операцию, а мы будем удалять грыжу, я тебя назначаю своим ассистентом. А сейчас пойдём!
Он приводит меня в кабинет Кирилла Сергеевича, достаёт бутылку водки и стакан. Наливает полстакана.
– Пей! Кирилл Сергеевич велел после операции тебе дать это лекарство.
Да… Это именно то, что мне сейчас нужно.
Хожу по больнице и проверяю работу ремонтной бригады. У нас своеобразная комиссия. Кроме меня ещё ходят Николай Фёдорович, бригадир и сам глава администрации, который в положительном результате наверняка заинтересован больше других. Проверяем всё. Каждый кран горячей и холодной воды. Я прекрасно понимаю, что сдают, конечно, только мне, и стараюсь спокойно указывать на недостатки, если они есть, и вежливо прошу их устранить по возможности на месте.
Наконец процедура приёмки готовой работы заканчивается, и я, видя вопрошаюший взгляд главы, приглашаю его в кабинет Кирилла Сергеевича. Он послушно идёт за мной.
– Садитесь, – я киваю ему на стул. Сам сажусь напротив. Понимаю, что при всей простоте снятия я должен всё обставить солидно.
– Смотрите на меня!
Он послушно поднимает на меня свои слегка навыкате глаза.
– Внимание на меня! С этого момента вы совершенно здоровы, – печатаю я, чётко выговаривая слова и, не отрываясь, глядя ему прямо в глаза. – Ваша мужская сила к вам вернулась.
И делаю щелчок пальцами. Мне кажется, что должен быть какой-то звук, как отбивка.
– Всё, – уже обычным тоном
Первым встаю и иду к двери.
– Спасибо… Спасибо, доктор, – как-то очень неприятно лебезя, произносит глава администрации, поспешая за мной. – Если у вас что-нибудь… Прямо ко мне! Без стеснения.
– Спасибо, я учту.
Сразу после завершения комиссии и сеанса «снятия заклятия» прихожу к Кириллу Сергеевичу в палату. Главный лежит, просматривая истории болезни некоторых особо тяжёлых пациентов. Он сам, Николай Фёдорович и я своеобразным консилиумом решили, что ему уже можно потихоньку втягиваться в работу. Это чтобы не скучал. Антошка лежит на своём, теперь уже законном месте, слева. Я так и ношу его каждое утро в больницу, а каждый вечер обратно.
– Докладываю! – сажусь рядом. – Всё работает. Проверил лично. Заклятие снял тоже лично. Пусть продолжает свой беспутный образ жизни.
– Ну слава богу! – Кирилл Сергеевич улыбается. – Теперь моя совесть будет спокойна.
– Вы-то тут при чём?
– Да я догадываюсь, почему ты так там разошёлся…
– В общем, не без этого, – признаюсь я.
– Ладно. Вот, посмотри – интересный случай.
Он берёт из стопки одну из историй и протягивает мне. Я понимаю, что меня он действительно считает коллегой, и мне это приятно.
Забавно, но теперь со мной здороваются везде. В магазине, на улице… Честно говоря, приятно. Входим в больницу – я и Антошка в сумке. Я раздеваюсь, надеваю халат и иду в палату к Кириллу Сергеевичу.
– А он с раннего утра ушёл… – мямлит мне его сосед.
– Куда ушёл?!
– Не знаю.
Чувство беспокойства охватывает меня сразу. Куда он мог подеваться? Скорее всего, поиски надо начинать с кабинета. Сбегаю вниз, распахиваю дверь кабинета… Точно! Сидит, как ни в чем не бывало, за своим рабочим столом, читает какую-то бумагу и… курит!
– Кирилл Сергеевич! Это называется хулиганством… – только и могу сказать я. – Ещё и курите.
– Ну, как любит говорить один мой ученик, во-первых – доброе утро! А во-вторых, я чувствую себя вполне прилично…
– И поэтому хотите ухудшения, – не даю я ему закончить фразу.
– Сашенька, не пыхти! Всё в порядке.
– Вы знаете, что делают с больными, которые нарушают больничный режим?
– Знаю. Их выгоняют домой, – он улыбается. – Вот вы с Николаем и выгоняйте меня поскорее, чтобы я вышел на работу.
– Щаз! Кирилл Сергеевич, – я устало сажусь на стул напротив его стола, – ну пожалуйста… Давайте в палату… Пожалуйста… Нужные вам документы я принесу. Да и Антошка ждёт.
Торчащая из сумки кошачья голова водит глазами от хозяина ко мне и обратно.
– Ну ладно… Уговорил, – главврач вздыхает. – Тогда вот это принеси мне, пожалуйста.
– Конечно, – и беру стопку документов.
– Ну, Антошка! Пошли!
Кирилл Сергеевич хочет взять сумку с котом.
– Ещё чего! Я сам принесу. Тяжёлый ведь!