Мой XX век: счастье быть самим собой
Шрифт:
Одна и та же смерть второй раз переступила порог Пряслиных».
Анфиса Минина стоит в центре всех событий, происходящих в Пекашине. К ней стягиваются все сюжетные линии. Она выделяется смелостью, энергией, инициативой. Малограмотная женщина, которая и говорить, как она сама выразилась, не умеет, сумела организовать народ на борьбу за урожай, завоевала доверие своих односельчан добротой, сердечностью, вниманием к их нуждам и горю, радостям и страданиям. Не случайно правление колхоза стало местом, куда люди приходили делиться своими надеждами и неожиданными радостями, куда приходили с письмами от фронтовиков и с похоронной из военкомата. Жизнь Анфисы тяжела. И не только потому, что «она моталась с утра до ночи», уговаривая одних, браня других, и наравне со всеми «пахала и сеяла, косила и гребла», а потом поздно вечером, «усталая и голодная, до краев переполненная людскими печалями и заботами,
В ненастное для Родины время возникла и огромным пламенем разгорелась любовь Анфисы и Лукашина. Могла ли она быть в это время счастливой и полной? Нет. И здесь Ф. Абрамов проявил глубокое понимание характеров своих героев. Лукашин уходит на фронт, так и не объяснившись с Анфисой. Характер Лукашина развивается вместе с движением жизни, каждая новая черта его, каждая грань подчеркивает цельность этого человека. Он рвется туда, где решается судьба народа, на фронт. И чем отчетливее осознает Лукашин свою малую полезность в тылу (народ и без его агитации работает, не жалея сил), тем отчетливее обнаруживается его борьба с самим собой. Сложные чувства испытывает Лукашин перед отправлением на фронт! Он думает об Анфисе, ругает себя за разрыв с нею, но эти частные, личные мысли и чувства сменяются всепоглощающим чувством любви к Родине: «И постепенно в его воображении встала Россия – израненная, окровавленная, в неимоверном напряжении ведущая гигантский бой на своих просторах... И постыдными и ничтожными показались ему те личные переживания и муки, которыми он жил и страдал последнее время. Одно огромное желание: «Выстоять!» – которым жила вся страна, захватило его целиком и вытеснило все другие желания».
В образе Лукашина Ф. Абрамову удалось показать обыкновенного русского человека, доброго, прямого, честного, искреннего, не лишенного противоречий, но лишенного надрывов, изломов. Это лишний раз свидетельствует о возможности создания образа большого душевного богатства без нарочитой раздробленности характера. В Лукашине мы видим человека цельного, гармоничного и вместе с тем отличающегося глубиной и сложностью душевной жизни. Мы так прочно вживаемся в жизнь пекашинцев, такими близкими и дорогими они становятся, что вместе с ними мы делим их радости и несчастья, удачи и страдания. Проникнув всем существом своим в душу народа, Федор Абрамов раскрывает высоконравственные и благородные черты и свойства русского народа, нравственную его чистоту и духовную мощь. Только поэтому он мог показать народ как решающую силу общественного движения, как победителя в этой мучительной и героической схватке с врагом. Мы видим, как простая русская женщина с честью выдержала все трудности, которые тяжелым грузом легли на ее плечи. От недоедания и тяжелой работы, от плача голодных ребят, от рева голодной скотины она высохла, подурнела, но не пала духом. Она понимала, что фронт требует от нее этих жертв. Не случайно перед этой русской женщиной, восхищаясь ее мужеством и героизмом, добросердечием и самоотверженностью, преклоняет колени секретарь райкома партии Новожилов: «Да я перед этой бабой, если хочешь знать, на колени готов стать. Я бы ей при жизни памятник поставил...» И, несмотря на неисчислимые трудности, русская женщина сумела засеять поля, успешно завершить сеноуборку, в смертельной схватке со стихией огня отстоять хлеба и убрать их. В самое трудное для пекашинцев время райком партии направил к ним Лукашина, который переносил и тяжести, и страдания, и радости, и удачи, выпадавшие на долю пекашинцев. За те несколько недель, которые Лукашин был с ними, он успел полюбить пекашинцев. При виде героизма женщин, стариков, подростков, измучившись постоянными укорами совести, он приходит к выводу, что несет ношу не по себе: уж слишком легко ему живется. «Признайся честно, сколько раз ты был голоден за последние недели? Ни разу... Нет, коммунист тот, кто может сказать: я умирал столько, сколько и вы, даже больше; мое брюхо кричало от голода так же, как и ваше; вы ходили босые, оборванные – и я. Всю чашу горя и страданий испил я с вами – во всем и до конца».
Драматические ситуации и комические эпизоды, трагическая смерть и первая юношеская любовь – все это вливается в главную тему романа «Братья и сестры», раскрывая мысль о нерушимом единстве Коммунистической партии и
Искра Денисова, редактор этой статьи, просила прощения за этот текст: моя рецензия называлась «Невыплаканные слезы».
3. Вхождение в литературный мир
Как-то встретилась мне Тоня Кудряшова, бывшая аспирантка филфака, узнала, что я никак не могу найти работу, и предложила зайти в Иноиздат.
Заведующая центральным отделом Иноиздата Евгения Ивановна Щеколдина, тоже выпускница филфака МГУ, с пониманием отнеслась к моей судьбе и рекомендациям Антонины Кудряшовой. Так я оказался в Иноиздате, цель которого заключалась в том, чтобы подобрать произведения современных писателей и порекомендовать их для перевода на иностранные языки. Издавали и классику. А другие отделы отбирали произведения иностранных писателей и переводили их на русский язык. Уникальное издательство! И я с восторгом окунулся в работу, читал журналы, только что вышедшие в свет книги, писал рецензии, аннотации и пр. и пр. Что может быть прекраснее этого для начинающего критика и ученого?! А между тем работу над диссертацией я закончил, все формальности для защиты завершены, автореферат разослан, оппоненты назначены. Руководитель А.И. Метченко простил мне все мои «заблуждения», полон желания помочь мне своим авторитетом.
В это время вышел в издательстве «Советский писатель» роман Анатолия Иванова «Повитель», я прочитал и порекомендовал для перевода. Имя совершенно никому не известное, но роман хороший. Задумались, в какой стране его могут принять читатели... Решили переводить на французский. Нужна была автобиография и кое-что убрать из текста, как бы адаптировать, а то бедные французы могут ужаснуться от русской жестокости, которой некоторые страницы романа были просто пропитаны. Я написал Анатолию Степановичу по адресу журнала «Сибирские огни», где он, как выяснилось, работал заместителем главного редактора.
Ждали мы его не так уж долго, – авторитет Иноиздата был велик – пришел он с автобиографией и двумя экземплярами своего романа для переводчика и художника, как полагалось по тем временам.
Я тут же прочитал автобиографию, тут же отнес ее перепечатывать, покоренный ее содержанием и знакомством с автором, который произвел на меня самое хорошее впечатление своей солидностью, чувством собственного достоинства, какой-то сибирской основательностью и большим художественным дарованием.
И я почувствовал, что именно вот такие, как Анатолий Иванов, и являются выразителями моей крестьянской, мужицкой литературной позиции. Читал я и Нагибина, и Атарова, и Сергея Антонова, и многих других писателей, нравились их рассказы, повести, многие писатели заходили к нам в центральный отдел, приносили свои книги, уговаривали нас, что именно их книги могут принести успех Иноиздату, нужно только почувствовать, в какой стране они нужнее всего, а это уж ваше дело...
Конечно, не все мне нравилось в «Повители», автор идет вслед за Шолоховым, но перебарщивает с жестокостью в характере человека. Так кто ж он – Анатолий Иванов?
«Я родился 5 мая 1928 г. в с. Шемонаиха, Восточно-Казахстанской области.
Село Шемонаиха расположено в живописной местности: с одной стороны к деревне подходят отроги алтайских гор, с вечно заснеженными, уходящими за облака вершинами – белками, с другой простираются необозримые степи. Кристально прозрачная река Уба, порожистая в своих верховьях, огибает деревню и, разлившись широко и свободно, течет по степи в отлогих, песчаных берегах.
Вот здесь, на этой речке, забираясь с удочкой далеко в ее верховья или уплывая на лодке в залитые водой поймы, я и провел свои детские и юношеские годы. Здесь же я впервые ощутил и физически почувствовал красоту родной земли, поэзию жизни. Именно в эти годы и пришло ко мне неповторимое, тогда еще не осознанное до конца чувство гордости за свою землю и благоговения перед ее красотой, которое, очевидно, приходит однажды к каждому человеку, да так и остается в нем жить навсегда. И где бы я потом ни был, чем бы ни занимался, любовь к Родине всегда была для меня прежде всего любовью к родному селу, к его чудесным, неповторимым окрестностям.
В юности я много писал стихов, но так и ни одного не опубликовал. И теперь я не жалею об этом.
В общем, поэтом я не стал, стал прозаиком. И все-таки в первых моих рассказах: «Алкины песни», «Дождь», «Новое счастье» и др. было, как мне кажется, больше поэзии, чем прозы. Я думал, что и впредь буду писать этакие романтически-лирические вещицы, и вдруг, неожиданно для самого себя, я написал довольно тяжелый по материалу, реалистически неприкрашенный роман «Повитель».
Чем это объясняется – я и сам не разобрался. Но по-видимому, вот чем.