Моя чудовищная половинка
Шрифт:
Я поняла, что шутить со мной демл не собирается – пощады не будет. Сконцентрировалась, вспоминая все, чему меня учили отец, мать, Кит Сергеич и Виктория Алексеевна – мой тренер по фехтованию.
По счастью, держаться мне пришлось недолго: после того как я отразила еще два удара, демл вернул оружие в ножны и скомандовал:
– Хватит! Возвращай оружие и иди с нами. Возможно, что ты можешь быть чем-то полезна – это уж как случай решит.
– Повезло тебе, курва, – осчастливил меня оркл, забирая у меня меч. – Не умей ты сражаться – поимели б тебя коллективно и выкинули б, как падаль, – обуза нам не нужна. Но раз ты воин, то и отношение к тебе другое: кодекса наемников
Ни о каком кодексе наемников я ничего не знала, и понятия не имела, почему, согласно нему, меня нельзя поиметь коллективно и выбросить, как падаль. Но сам факт, что так со мной поступить было нельзя, не мог не радовать. Я приободрилась.
Нагнувшись, чтобы поднять шлем, я снова обратила внимание на пачку сигарет и машинально прихватила ее вместе с ерихонкой. Понятия не имела, зачем мне, некурящей, могли пригодиться сигареты, но интуиция мне подсказала, что оставлять их лежать в чистом поле не стоит.
Я незаметно сунула Marlboro в карман брюк, надела на голову покореженную ерихонку и, придерживая на груди рубаху с оторванными пуговицами, поспешила за демлом. Оркл замыкал шествие, не давая мне ни единого шанса сбежать. Впрочем, сбегать я не собиралась: неуда было, да и незачем.
Шли мы не меньше получаса, все дорогу молчали, так что у меня было немного времени, чтобы хоть немного осмыслить то, что со мной произошло. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что орклы и демлы – не инопланетяне. Больно уж затяжной выглядела их борьба с некими драклами, больно уж свободно они чувствовали себя на этой территории. Плюс еще непонятно откуда взявшиеся горы. Плюс отсутствие на поле боя трупов моих друзей (а они с бутафорскими клинками против вооруженных настоящими мечами гигантов долго не выстояли бы). По всему выходило, что я переместилась в параллельный мир. Читать о подобном мне приходилось, но я была уверена, что все истории о попаданцах – выдумки. Теперь же я сама стала попаданцем, вернее, попаданкой, и чем быстрее смирюсь с этим, тем быстрее адаптируюсь в новом мире и найду проход обратно (если только он вообще существует).
Лагерь, куда меня привели, был палаточным, однако для военнопленных отдельного шатра никто не выделил: нас затолкали в сырую пещеру, вход в которую загораживала кованая решетка. Рядом выставили охрану, хоть в этом не было необходимости: оружие у нас отобрали, включая мою игрушечную саблю, а голыми руками выломать стальную дверь или погнуть ее прутья не смогли бы даже гиганты, среди которых я оказалась.
Нас было двенадцать. Помимо меня, в пещере своей участи ожидали пятеро эльфлов и пятеро орклов, кожа у которых, правда, была не зеленой, как у того, кто меня нашел на поле боя, а, скорее, цвета хаки и как будто покрытой пылью.
Позже я узнала, что зеленый цвет кожи был характерен для западных, или, как их еще называли, болотных орклов. Кожа цвета хаки говорила о том, что оркл с Востока. На восточном побережье осели некогда кочевавшие повсюду племена, за что их называли безродными.
Были еще северные орклы, кожа у которых была, по слухам, серо-коричневой и совсем бледной, но так ли это на самом деле, проверить было невозможно: представителей легендарных северных орклов за последнюю сотню лет на материке никто не встречал, помнили о них лишь старожилы (продолжительность жизни эльфлов, орклов, демлов и драклов раза в полтора-два превосходит продолжительность человеческой жизни).
Двенадцатым был эльфлоркл – помесь оркла и эльфла. Звали его Натаном, и это именно его подобрали на поле первым. От орклов Натан унаследовал кожу, имевшую выраженный зеленоватый оттенок, и карие глаза, от эльфлов – светлые волосы и худощавое телосложение.
Меня пленники безошибочно отнесли к человеческой расе, но была я, по их словам, не чистокровной человечкой. Рыжие волосы, по их мнению, свидетельствовали о том, что среди моих предков имелись драклы, слишком светлый оттенок кожи и серый цвет моих глаз говорили о том, что были в моем роду и демлы либо горные эльфлы. Отвечая на расспросы товарищей по несчастью, я сказала, что никогда не интересовалась своей родословной, да и осиротела давно, так что поведать о том, кем были мои прадеды, было некому.
– А в плен как попала? Люди же не воюют почти совсем, неужели драклы и их стали в армию заманивать? К тому ж ты женщина, на войне вам не место, – заметил Натан.
– Меня оркл и демл на поле боя подобрали, – сообщила я, – но как я туда попала – не помню, – соврала эльфлорклу. Не могла же я ему рассказать про свою работу каскадером, съемки фэнтези, падение, потерю сознания и возвращение в себя уже в чужом мире, который, как я поняла по разговорам, местные называли Тарри.
В пещере нас продержали до утра, а потом, даже не покормив, выгнали на лужайку, в центре которой была оборудована площадка, напоминающая ринг. На нем и решилась наша участь – строго по кодексу наемников, черт бы его побрал!
Глава 3. Рабство или смерть
Ольга
Тарри, 5023 год
Мне повезло: хранитель Кодекса наемников – немолодой уже оркл Джермкхг – огласил пункты древнего соглашения между армиями всех населяющих Тарри рас, касающиеся судьбы военнопленных. Дословно речь Джермкхга я не приведу, но суть передам.
Первое: раненые наемники, выжившие после сражения, но оставшиеся после боя на захваченной противником территории, подлежали пленению. Но это касалось лишь наемных воинов, относящихся к расам, отличным от основной расы противника. Непосредственных врагов можно было убивать на месте – так демлы с драклами обычно и поступали, но те к демлам были не более милосердны. Если и делалось исключение, то лишь для наиболее именитых воинов. Именно по этой причине в пещере, где держали пленных, не было ни одного дракла.
Второе: плененным наемникам предлагалось сменить нанимателя, то есть перейти на сторону захватившего их в плен врага. Несогласных тут же убивали. Но таковых, как я позже узнала, как правило, не было. Наемники воевали не за идею, а за деньги, и им было без разницы, на чьей быть стороне.
Третье: между наемниками, согласившимися служить пленившей их стороне, устраивались поединки, и на службу принимались только победившие. Проигравших же бой ожидала незавидная участь: стать рабом, выполняющим грязную работу и не получающим никакого жалованья, или же принять смерть. Рабам стать обратно воинами, как я поняла, уже не светило – это было навсегда.
Четвертое: доверия наемникам, ранее служившим врагу, не было, и их нанимали лишь в том случае, если кто-то из опытных воинов, в чьей преданности нет сомнения, соглашался взять их в напарники – как минимум на период испытательного срока, который длился двенадцать сражений. Тех же, кого в напарники никто из проверенных бойцов не брал, превращали в рабов или убивали. Меня не прельщало ни то, ни другое.
Пока Джермкхг напоминал столпившимся вокруг арены демлам, орклам и эльфлам положения Кодекса наемников, юный эльфл с берестой и острой палочкой в руках подошел к нам, военнопленным, и осведомился о нашей расовой принадлежности, записал имена.