Моя чужая дочь
Шрифт:
Эрин врала, в буквальном смысле не моргнув глазом, непринужденно, как дышала. И взгляд Роберта в зеркале вернула с хладнокровием и искренностью, в которой и усомниться-то было неудобно. Ладони она сложила на коленях и замерла недвижно – если не считать легкого тика под левым глазом.
Роберт заметил подергивание, как заметил и то, что жена, невольно сглотнув, стиснула челюсти, – многолетний опыт адвоката не позволял упускать подобные мелочи. Роберт отсидел достаточно часов в полицейских комнатах для допросов, чтобы распознать симптомы. Эрин была слишком сдержанна, наигранно невозмутима.
– А
– Конечно, но…
– Ты когда-нибудь зарабатывала на жизнь сексом?
Ты была проституткой? Не в силах произнести вслух такое, Роберт выстрелил свой вопрос, будто автоматную очередь выпустил прямо в шею жены.
Эрин круто развернулась на банкетке и встала. Они смотрели друг на друга в упор. Эрин выбрала идеальную форму защиты: ее голубые глаза-льдинки таяли слезами – чтобы добиться от Роберта жалости, чтобы выиграть драгоценные секунды на размышление. Ее губы чуть приоткрылись. Нет, она ничего не собиралась говорить, то была вновь игра на публику, исключительно женский прием: продемонстрировать, что она потрясена до глубины души. В качестве заключительного штриха, подумал Роберт, ей стоило бы вяло вскинуть руку, приложить ладонь ко лбу и грациозно опуститься на ковер в глубоком обмороке.
Эффектной сцены не получилось: оба вздрогнули от грохота двери внизу и звонких голосов. Несколько секунд спустя дом наполнился музыкой: Руби играла свой новый опус.
Роберт не знал, как поступить. Момент атаки упущен. Словно генерал на поле битвы, в окружении своих воинов, с оружием наизготовку, Роберт быстро оценил обстановку. Итак, на ратном поле, помимо двух вражеских сторон, неожиданно появилась третья, ворвалась без предупреждения в зону военных действий, где уже миг спустя гремели бы орудия, курился пороховой дым и истекали кровью тела. Избавляя юношеские души от неизбежной травмы, Роберт позволил Эрин спастись бегством. Выскочив из спальни, она уже с лестницы окликнула дочь:
– Дорогая! Что это ты так рано из школы?
Роберт опустился на банкетку и уставился на свое отражение. Мрачное лицо в зеркале скривилось, взгляд был устремлен на дверь, куда ускользнула жена. Роберт еще ощущал ее запах, банкетка еще хранила ее тепло. Он думал о том, что не ошибся: Эрин себя выдала. Прокрутив в голове события недавних минут, убедился в собственной правоте.
– Итак, подобьем итоги, – обратился он к своему отражению. – Твоя жена – лгунья и шлюха. А сам ты – полный идиот, раз не раскусил ее раньше. Дело закрыто. – И он опустил кулак на трюмо.
А что еще он мог сделать? Эрин ответила на его вопросы – молчанием своим ответила. Теперь ему бы вернуться в офис и обдумать приговор. Увы, поскольку мозги напрочь утратили способность соображать и будущее никак не просматривалось, вряд ли он придет к какому-нибудь решению. Будет сидеть за столом и пялиться на картины, украшающие стены кабинета.
Роберт переоделся в сухое, спустился в прихожую и уже взялся за ручку входной двери – да так и замер, услышав незнакомый низкий голос, подпевающий мелодии Руби и вторящий смеху девочки. Заглянув в гостиную, он обнаружил Руби за инструментом. К пианино прислонился нескладный подросток. Ребята поддразнивали друг друга и хихикали,
– А вот и нет! – настаивала Руби. Глаза она прикрыла ладонью, зато ее чудная улыбка сияла в полную силу.
– А по мне, так очень даже да! – Парень с ухмылкой взял несколько нот.
– Ну разве что самую малость, – уступила Руби. – И все равно это не совсем песня любви – не так уж я тебя хорошо знаю. Пусть будет… песня восторга!
Оба опять зашлись смехом, и Руби мотнула головой, забрасывая волосы за спину до боли знакомым Роберту нервным движением. Эти дети явно были без ума друг от друга, а Роберт был опустошен душевно и сомневался, что остатков его гнева хватит, чтобы отшить неряшливого юнца.
– Папа! – радостно вскрикнула Руби, а мальчишка обернулся и выпрямился; глуповатая улыбка мигом исчезла с его лица. – Это Арт! Помнишь, я тебе о нем рассказывала?!
Роберт угрюмо кивнул, разглядывая парня. Драные джинсы едва держатся на костлявых бедрах, линялая футболка, длинные волосы цвета пыльного каштана, на кончиках выцвели до грязно-желтого оттенка.
– Рад познакомиться, мистер Найт, – произнес он голосом слишком низким и насыщенным для своего субтильного телосложения и, к изумлению Роберта, первым протянул руку. – А Руби как раз играла свою новую композицию. Классная вещь.
Роберт заставил себя пожать протянутую ладонь, но не потрудился ответить.
– Ты почему не в школе, Руби? – бросил он резко.
– Нас отпустили пораньше – заниматься дома, мистер Найт, – отозвался Арт, когда стало ясно, что Руби онемела.
– И почему, в таком случае, не занимаетесь? – Роберт ненавидел себя за жестокость по отношению к девочке, которая еще минуту назад выглядела абсолютно счастливой.
– Мы и собирались… заниматься… у меня, наверху. – Руби наконец обрела голос, но побагровела от стыда, запинаясь через слово.
– Нечего вам делать наверху. Занимайтесь здесь. Полагаю, и мама так же считает.
– Глупости, Роберт. – Из кухни в гостиную прошла Эрин с подносом в руках – принесла пиццу и колу в банках. – Комната Руби – самое лучшее место для занятий, там можно сосредоточиться. Вот, возьми, солнышко. Донесешь? – Передав поднос дочери, Эрин скользнула взглядом по мужу.
Подростки испарились, будто их и не было. Эрин тоже. Вернулась на кухню, где устроила шоу, звеня тарелками, стуча кастрюлями и хлопая дверцами шкафчиков.
– Ну а я попытаюсь сосредоточиться в офисе, – выплюнул Роберт в сторону кухни и, закрыв за собой дверь так нежно, что дрогнули стены, вернулся в «Мейсон и Найт».
Не приходилось сомневаться, что Дэн общается по телефону с женщиной: он отъехал в кресле от стола, колени в стороны, локти на коленях, узел галстука распущен. Идеально загорелое лицо светилось довольством, а пятерня прохаживалась по волосам, уже прилично разлохмаченным за время флирта с собеседницей.
– Ах, проказница! Держу пари, вы это говорите всем абонентам-джентльменам! А вот это уже несправедливо! Уверяю вас, я джентльмен до мозга костей, что и докажу, дайте только шанс! – Заметив Роберта в дверях, Дэн стер ухмылку и жестом пригласил компаньона устраиваться в кресле напротив. – С удовольствием. Очень может быть. Чуть позже звякну, договоримся о времени, а сейчас мне надо бежать. Пока-пока.