Моя единственная
Шрифт:
— Тогда что? — спрашивает он, когда я несколько секунд молчу.
Как мне объяснить ему, чего я боюсь? Не то чтобы я думала, что он не поймет, потому что он поймет. Он не будет винить меня за все это. То, что Кристофер сделал со мной, было ужасно, и никто не винит меня за это — ну, никто, кроме моей матери.
И все же я хранила этот секрет, сделала его своим талисманом на память о прошлом и упорно боролась за то, чтобы никто не узнал.
Я смотрю в его глаза, полные беспокойства.
—
— Я боюсь произнести эти слова.
Рядом с нами останавливается машина Джаспера, и Шон ругается под нос. Окно опускается, и тишину нарушает голос моего брата.
— Ребята, вы в порядке?
— Мы в порядке. Вы хотите ехать обратно или остаться в отеле?
— Дороги вроде в порядке. Я бы предпочел вернуться. Лошадей нужно покормить, и мне нужно проверить брезент, который мы положили на крышу сарая.
Шон смотрит на дорогу, а потом назад.
— Хорошо. Девни тоже хочет вернуться. Она планировала повидаться с твоими родителями.
— Ну, это достаточная причина, чтобы не ехать, — шутит он.
Я наклоняюсь к нему.
— Это касается всего, Джас. Пришло время.
Несколько недель назад он сказал, что пора, и он прав. Шон — первый человек, которого я полюбила настолько, что даже захотела рассказать. Мне даже не пришло в голову рассказать об этом Оливеру, что показало, как много Шон для меня значит.
Шон переводит взгляд с Джаспера на меня.
— Время?
Джаспер улыбается.
— Это не так уж и плохо. Я рад, что она наконец-то собирается открыться тебе.
— Думаю, я тоже, — Шон качает головой.
Мне не нравится, что мы намеренно недоговариваем, но я не лгала, когда говорила, что не могу сделать это сейчас. Есть вещи, которые ты говоришь кому-то в машине, а есть вещи, которые ты не говоришь. Это относится к последней категории.
— Ладно, — Джаспер прочистил горло. — Мы остановимся перекусить, но позвоним тебе, когда вернемся домой.
— Звучит неплохо, — Шон поднимает окно, и мы машем им, выезжая на дорогу. — Сначала мы вернемся домой, чтобы поговорить, а потом поедем к твоим родителям.
— Хорошо.
Поездка обратно проходит в напряжении и тишине. Шон сосредоточен на дороге, а я — на своих чувствах. Один час кажется целым днем, а в животе у меня завязывается узел размером с Техас, который становится все больше с каждой милей, которую мы преодолеваем. Столько лет я не позволяла себе испытывать подобные чувства к Шону, и это было так глупо с моей стороны. Я должна была увидеть, какой он удивительный и как мы идеально подходим друг другу. Я люблю его гораздо сильнее, чем когда-либо думала, что это возможно. Мы подъезжаем к подъездной дорожке, и Шон ставит машину на стоянку. Он смотрит на знак, крепко держа руки на руле.
— Какова одна правда о стреле? —
— Если ты не попал в яблочко, это не значит, что другие выстрелы не в счет.
В его голосе есть нотка страха, но это я чувствую его больше, чем он может предположить.
Шон поворачивается ко мне, его глаза полны вопросов.
— Какова одна правда о стреле, Дев?
Боже, как уместна моя правда. Моя рука поднимается, чтобы стереть тревожные морщинки между его бровей.
— Забудь о последней стреле, потому что только следующий выстрел имеет значение.
— Что бы ни было в твоем прошлом, это всего лишь… последняя стрела.
Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой.
— Шон…
— Нет, я просто должен сказать это, прежде чем ты расскажешь мне, что бы это ни было… — он делает паузу, и я киваю. — Я люблю тебя. Что бы ты мне ни сказала, это не изменится. Я знаю, что в истории с твоим бывшим есть что-то еще. Ты бы не жила так, как жила, если бы это было не так. Я не могу обещать, что не буду злиться, но не на тебя — из-за тебя. Понимаешь?
Мое сердце колотится, а по щеке катится слеза. Он говорит это, но будет ли он по-прежнему чувствовать это после того, как я скажу ему? Будет ли он по-прежнему любить меня? Боже, я надеюсь на это, потому что потерять его будет невозможно. Я впервые влюблена в нужного человека в нужное время, а секреты, которые я хранила, могут изменить его взгляды на вещи. Я так долго ему лгала.
— Надеюсь, ты это имеешь в виду.
Он наклоняется и нежно целует меня в губы.
— У меня есть ты, Девни. Ты всегда была у меня, и ты будешь у меня сейчас.
Как будто у него есть какой-то код к моему сердцу. Он находит все, что мне нужно, и дает мне это.
— Давай зайдем внутрь и поговорим.
Когда мы доезжаем до конца дороги, у меня звонит телефон. Я опускаю глаза и вижу номер мамы. Я не могу сделать это сейчас. Если я поговорю с ней, я никогда не смогу пройти через эту часть с Шоном, а нам обязательно нужно сначала поговорить.
— Кто это?
— Моя мама.
Я собираюсь положить телефон в сумку, но тут снова раздается звонок.
— На этот раз это номер моего отца, — говорю я Шону.
— Ответь.
— Я позвоню им позже.
Я убираю телефон, и мы выходим из машины, но тут звонит телефон Шона. Мы оба смотрим друг на друга, пока пробираемся по снегу и выходим на крыльцо. Он смотрит вниз.
— Это твой отец.
— Зачем ему звонить тебе?
— Понятия не имею. Я собираюсь ответить.
— Ладно.
Это явно важно, если мама звонила мне несколько раз, а отец звонит ему.
Он берет трубку, чтобы ответить.