Моя единственная

Майклс Коринн

— Алло?

Я смотрю, как он движется к двери.

— Да. Хорошо, — он перестает двигаться, и его спина становится прямой.

— Где?

Я подхожу ближе, пытаясь расслышать, но Шон идет к другой стороне крыльца.

— Как долго?

Ужас начинает заполнять мое тело, когда он отдаляется от меня и активно избегает смотреть в мою сторону.

— Мы уже едем.

— Шон? — мой голос дрожит. — Что случилось?

Когда Шон поворачивается, чтобы посмотреть на меня, в его глазах появляется мрачность, и я понимаю, что что-то случилось. Что-то, что привело его

в ужас. Мое тело дрожит, и это не связано с холодом.

— Произошел несчастный случай.

Глава двадцать седьмая

Девни

Я не помню, как я сюда попала. Только то, что Шон вел машину, и никто из нас не разговаривал. Я чувствовала его взгляд, ощущала беспокойство в кабине грузовика, но больше ничего не замечала. Ничего, кроме хода времени. Шестьдесят три минуты прошло с тех пор, как он произнес слова, от которых я оцепенела и пришла в ужас.

— Произошел несчастный случай.

Я слышу это снова и снова в своей голове и пытаюсь осознать все до конца.

— С кем?

— С Джаспером. Машина попала в аварию и несколько раз перевернулась. Мы должны ехать.

— Они в порядке?

— Я не знаю. Садись в машину, мы приедем, как только сможем.

И вот мы здесь.

— Вы мисс Максвелл? — спрашивает полицейский, когда мы входим в комнату.

— Да.

— Я помощник шерифа Рестон. Я был на месте происшествия.

Мое сердце начинает колотиться, когда я смотрю на него, а рука Шона прижимается к моей спине.

— Что вы можете нам сказать?

Помощник шерифа смотрит на Шона секунду и говорит.

— Машина съехала на гололед, водитель потерял управление, повреждения были значительные. Пассажирка была выброшена из машины, мы нашли ее в десяти футах от происшествия.

Боже мой. Я подношу руку ко рту, чувствуя, как подгибаются колени.

— Что с мальчиком? — спрашиваю я, мой голос срывается на полуслове.

— Он был в сознании, когда мы его нашли. Мы смогли его извлечь, при этом разговаривая и успокаивая его. Он получил травмы и сейчас находится на операции, но это не опасно для жизни.

Я только слегка осознаю, что Шон обнимает меня, и это единственное, что помогает мне стоять на ногах.

— А что с Джаспером, водителем?

— И водитель, и пассажирка были… они были в критическом состоянии, когда мы добрались до машины. Водителя зажало, и нам пришлось его вытаскивать. Больше я ничего не знаю.

Шон прижимает меня к своей груди.

— Понятно, но с мальчиком все в порядке?

— Если вам что-нибудь понадобится…

— Мы вам очень благодарны.

Он уходит, а Шон подводит меня к дивану и садится передо мной.

— Это не могло занять много времени, Дев, потому что мы только что вернулись домой.

Я киваю.

— Точно.

— Это хорошо. Будь настроена позитивно.

— Конечно.

Палец Шона смахивает слезу.

— Пойду проверю, есть ли какие-нибудь новости. Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

Я не могу думать. Все кажется слишком тяжелым. Мои брат и невестка борются за свою жизнь, а я ничего не могу сделать. Я бы все отдала, лишь бы

это был дурной сон. Я сижу, чувствуя себя одинокой в своем ужасе. Я не могу их потерять. Они значат для меня все, и мне так много нужно им сказать. В комнате ожидания холодно и тихо. В углу стоит телевизор, но я понятия не имею, что там показывают. Я закрываю глаза и делаю то, чего не делала уже очень давно — молюсь. Боже, если ты слушаешь, пожалуйста, помоги моей семье. Пожалуйста, не забирай их у меня. Я знаю, что разочаровала тебя. Я не сделала того, что должна была, но, если ты можешь спасти их, я клянусь, что стану лучше. Ты должен спасти их. Они самые лучшие из нас. Джаспер должен быть рядом и наблюдать, как растет Остин. Хейзел должна обнимать его чаще. Пожалуйста. Пожалуйста. Я прошу тебя, не дай им умереть. Не потому, что я не хотела оставаться в отеле. Не потому, что я была эгоисткой.

— Милая, — Шон берет мою руку в свою, и я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на нем. — Ты дрожишь.

Я не заметила. Я не чувствую ничего, кроме ужаса. Я не могу их потерять. Я не могу… пережить это.

— Медсестры что-нибудь сказали?

— Нет. Только то, что мы знаем. Операция, а новостей пока нет. Врачи появятся, как только смогут.

Он притягивает меня к себе, проводит рукой по руке, пытаясь согреть.

— Я сделала это, — говорю я слова, которые были моим спутником последние несколько часов.

— Что?

Мой желудок переворачивается, а в горле поднимается желчь.

— Я заставила нас ехать. Ты хотел остаться на ночь, а я нет. Я хотела, чтобы мы поговорили, и я была эгоисткой.

— Девни, нет.

— Да. Если с ними что-то случится…

Он сдвигается так, что садится передо мной на корточки.

— Ты этого не делала. Был гололед. Но дороги были в порядке, и мы с твоим братом приняли решение. Не взваливай это на себя.

Я не понимаю, как я могу это сделать. Я чувствую ответственность. Джаспер поехал бы за нами в отель, но я не хотела ехать, и он сказал, что можно сесть за руль.

Шон откидывает волосы, упавшие на лицо.

— Что бы ни случилось, это не твоя вина, и когда они выкарабкаются, они скажут тебе то же самое.

Хотела бы я иметь его уровень веры.

— Девни! — раздается громкий голос моей матери, когда она вбегает в комнату. — Ты что-нибудь слышала?

Я качаю головой.

— Пока ничего. Они все в операционной. У Остина травмы не опасны для жизни, а у Джаспера и Хейзел — да. В остальном мы просто ждем.

— Как это могло случиться? — она мечется по комнате, нервная энергия волнами накатывает на нее. — Почему? Почему это происходит?

Я поднимаюсь на ноги и крепко прижимаю ее к себе. Я не могу представить, что она сейчас чувствует. Какие бы проблемы у нас ни были, я не хочу, чтобы она страдала.

— Мне очень жаль, мама. Мы просто должны быть сильными.

Она вытирает глаза.

— Я знаю, милая. Мне очень жаль. Просто… он не должен был ехать на этот дурацкий турнир. Бейсбол! — ее руки взлетают в воздух. — Все из-за бейсбола. Клянусь, я могу закричать. Он мой сын. Он… они мои… Я не могу потерять их из-за игры!