Моя фамилия Павлов
Шрифт:
– Может не успеть отойти, она вся стянута к узлам обороны, там от неё будет больше толка.
– Как вы думаете, товарищ Павлов, может это всё же провокация?
– Нет товарищ Сталин, это война, но возможен нюанс, если нам удастся сразу нанести немцам большие потери, то они могут выдать это, как скажем бунт части генералитета, которое решило самостоятельно объявить нам войну. Конечно всем будет ясно, что это натуральное враньё, но в таком случае результат будет исключительно от нашего желания, как мы решим интерпретировать это.
– А как, по-вашему, сможем мы нанести такие потери?
– Сможем, вот только проблема в том, что не быстро. На границе определённо нет, противник продвинется на значительную территорию
– Я так понял, что у вас это уже подготовлено?
– Да товарищ Сталин, все войска уже заняли свои позиции, полевые укрепления построены, артиллерия стянута, осталось только дождаться противника.
– Хорошо товарищ Павлов, не буду вас отвлекать, но при любых изменениях обстановки сразу звоните.
– Слушаюсь товарищ Сталин.
Разговор закончился и я выдохнул. Больше всего я боялся, что Сталин категорически потребует полного недопущения немцев на нашу территорию, а это просто невозможно. Хотя сейчас наша армия в гораздо лучших условиях, чем это было в моей истории, и подготовка, и оснащение, и даже то, что война не застала её мирно спящей в казармах, но всё равно она пока ещё не готова. Ей надо сначала закалиться в крови, в смертельных сражениях, прежде чем это станет армией образца 1945 года, способной легко смести любого противника на своём пути. Теперь оставалось только ждать сообщений с мест.
22 июня 1941 года, 6 часов утра, штаб группы армий Центр.
Командующий группой армий Центр, генерал-фельдмаршал Фёдор фон Бок был не в духе. Совсем не так он ожидал начало этой войны. Они должны были нанести свой удар по ни чего не ожидавшему противнику, но это, судя по последним данным, не получилось. В местах сосредоточения вражеской техники и сил их авиацию ждала засада, туда были стянуты значительные силы русской ПВО, а кроме того, встретили русские истребители, которые по всем расчётам немецкого генерального штаба должны были быть в этот момент на земле, на тех самых аэродромах, которые бомбили асы Геринга. Так должно было быть, но так не случилось. С этих аэродромов не взлетел ни один русский самолёт, зато сначала русские истребители встретили немецкие бомбардировщики в воздухе, а спустя короткое время, уже русские самолёты обрушили на приготовившиеся к атаке немецкие войска град бомб и реактивных авиационных снарядов, которые так охотно использовали русские.
Одновременно с этим огонь открыла и русская полевая артиллерия. В то время, как немецкие гаубицы стреляли по выявленным местам расквартирования русских войск, русские лёгкие орудия обстреляли приготовившиеся к рывку немецкие части. Общие потери немецких войск уже составили приличную цифру, а ведь война по сути ещё не началась. Когда перешедшие границу немецкие войска захватили несколько мест дислокации русских войск, то обнаружили там пустые казармы и разбитые макеты техники и орудий. Весь первый удар немецкой артиллерии, и судя по всему авиации, пришёлся в пустоту. Русские обманули их, заранее выведя свои войска и технику в неизвестном направлении, и теперь один только бог знает, где они находятся.
Это очень плохое начало войны, русские знали о ней и подготовились, теперь точно не получится впервые мгновения войны нанести противнику значительный ущерб. Правда немецкие части движутся вперёд, особого сопротивления пока нет, но вот неприятные сюрпризы постоянно. По сообщениям с войск, почти все части передовой линии понесли большие потери в разведывательных частях. Русские наносят мгновенные удары и отходят не принимая боя, плюс многочисленные минные постановки и судя по всему управляемые, так как мощные взрывы раздаются в середине колонн немецких войск. День ещё только начался, а неприятных известий море, и
Как и думал фон Бок, хороших вестей сегодня было мало. Немецкие войска за день боёв продвинулись на 30 — 50 километров вглубь вражеской территории, и хотя регулярного сопротивления русских не было, но от не прекращавшихся нападений его части понесли большие потери. Почти все мосты оказались заминированы и зачастую, не смотря на предварительные проверки их сапёрами, мосты взрывались именно в тот момент, когда на них оказывались немецкие части. Также, по сообщениям с войск, русские постоянно обстреливали их из миномётов, причём обстрелы всегда велись по двигавшимся колоннам войск, предпочтительно пехоты и автотранспорта. Нанеся короткий, минут на 10 обстрел, противник исчезал в бескрайних лесах. Скрепя сердце можно было констатировать, что потери противника меньше немецких, и хорошо если еще раза в два, а не больше. Утешало фон Бока только одно, вечно так отступать, практически не принимая боя, русские не смогут, еще день два, максимум неделя и они просто будут вынуждены остановится для обороны и вот тогда он покажет этим азиатским варварам, что такое несокрушимый немецкий вермахт.
– Что там Гельмут?
– Уже всё в порядке господин полковник, примитивная закладка с бикфордовым шнуром, мои ребята уже достали ящики со взрывчаткой, можно переправляться.
– Vorwarts! — Скомандовал командир моторизованного полка и через только что разминированный мост двинулись немецкие части, но стоило только передовым машинам чуть не доехать до окончания моста, как прогремел мощный взрыв и мост через достаточно широкую и глубокую речку взлетел на воздух вместе с двумя бронетранспортёрами и грузовиком с солдатами.
– Гельмут!!! Это что такое?!! Ты сказал, что мост разминирован!!!
– Прошу прощения господин полковник, но мы вытащили из под моста четыре ящика со взрывчаткой, других следов минирования мы не нашли.
– Покажите мне эти ящики!
Через минуту перед полковником лежало четыре зелёных ящика.
– Откройте их! Это что такое? Я вас спрашиваю, что это такое!
Лишь в одном из ящиков лежал настоящий брусок динамита, в который и был воткнут взрыватель с бикфордовым шнуром, остальное при ближайшем рассмотрении оказалось брусками мыла, похожего цветом на тротил. Правда позже выяснилось, что даже это не оказалось мылом, а деревянными брусками, которые покрывал тонкий слой мыла, только чтобы придать им вид взрывчатки. Такая обманка оказалась во всех четырёх ящиках, а настоящая закладка была вмурована в опору моста, также, как и электрокабель для подрыва взрывчатки.
– Получите ироды! — Выругался старшина с висячими украинскими усами. — Всё хлопцы, а теперь ходу, надо еще своих нагонять.
Небольшая группа из пятерых бойцов скрытно покинула место наблюдения и рысцой припустила в лес догонять свой отряд.
23 июня 1941 года, Белоруссия.
Первый день войны прошел практически по моему плану, по крайней мере в моём округе. Согласно моему приказа, пограничники еще ночью заняли места засад и как только первые немецкие части стали переправляться на нашу сторону, сразу открыли по ним огонь. Подолгу не задерживаясь на одном месте и не пытаясь остановить противника, они почти не несли потерь. Части прикрытия, которые по предвоенному плану должны были в случае чего выдвинутся к границе, прибыли на свои места ещё ночью и забылись коротким тревожным сном, прерванным звуками взрывов, это бомбили немецкие позиции наши самолёты, да открыла огонь полевая артиллерия. Как и пограничники, они не пытались сдержать врага, а лишь задержать его, нанеся при этом по возможности максимальный ущерб. Короткая сшибка на заранее подготовленной позиции и отход до следующего рубежа, не дожидаясь, пока обозлённые немцы обрушат на их позиции огонь артиллерии.