Моя фиктивная жена
Шрифт:
Дурное предчувствие сделалось еще гуще.
— Что за соглашение? — небрежно осведомилась я. Питер улыбнулся — должно быть, обрадовался моей заинтересованности.
— Ваши книги издают у «Геллерта и Маркони», — ответил он. — Все, что вы написали, самым крупным тиражом.
Я с трудом сдержала удивленный возглас. «Геллерт и Маркони» были крупнейшим издательством королевства, владели огромной сетью книжных магазинов по всей стране, и подписать с ними контракт было заветной мечтой любого писателя. Сверкающие вывески над входом в их магазины казались вратами в пещеру с сокровищами. Если
Принцесса Эрна, отважная воительница во главе пиратской армады, чтобы вернуть трон своего отца и честь семьи, заняла бы место на книжных полках. Ее мир сделался бы настоящим — таким, который можно взять в руки.
Это было самой жизнью. Это было намного сильнее и больше всего, что когда-то со мной случалось.
В носу защипало. Я готова была заплакать — или закричать во все горло.
— Более того, — продолжал Питер. — Вы получите не только издание, но и продвижение. Издательство найдет для вас читателей и организует ваш личный книжный тур по королевству. Самые крупные города, выступления перед читателями, солидный гонорар за каждое выступление и статьи в прессе, разумеется, хвалебные. В дальнейшем планируется адаптация книг для театра.
Это была мечта. Огромная тропическая бабочка, которая раскрыла крылья у меня на ладони, рассыпая сверкающую пыльцу. Это было то, что я представляла себе, всхлипывая в своей комнате после очередной обиды: однажды я пробьюсь. Однажды мои книги будут изданы, и те, кто надо мной смеялись, навсегда закроют свои рты.
— Звучит заманчиво, — сказала я, надеясь, что говорю достаточно непринужденно. Незачем было показывать волнение. — Что требуется от меня?
— Взамен семья Эленандар желает, чтобы вы немедленно расторгли помолвку с господином Анареном, — негромко ответил Питер. — Навсегда исчезли из его жизни и никогда больше в ней не появлялись. Как только вы покинете его дом, «Геллерт и Маркони» подпишут с вами контракт.
Я задумчиво смотрела в кофе в своем стаканчике. Чтобы моя мечта исполнилась, мне нужно предать того, кто единственный из всех отнесся ко мне по-хорошему. Того, кто спас меня от отравы.
Значит, родители Анарена всерьез восприняли его слова о нашей свадьбе. Настолько всерьез, что сделали мне предложение, от которого невозможно отказаться. Ни один писатель не откажется от контракта с «Геллертом и Маркони» — особенно если этот писатель юная гномка, которая мечтает увидеть свои книги на полках, а потом на сцене.
Сто дьяволов из самого темного пекла, как же заманчиво это звучало!
— «Геллерт и Маркони» обязательно издадут меня, — с небрежной улыбкой сказала я, и в моем голосе сейчас звенела лишь упрямая гордость. — Это будет, но я добьюсь этого своим талантом и трудом, а не предательством дорогого мне мужчины. Передайте, пожалуйста, семье Эленандар, что их предложение очень заманчиво, но я слишком порядочна, чтобы его принять.
Питер усмехнулся. Посмотрел на меня, как на дуру набитую. Да я и была дурой — все мои родственники сейчас сказали бы, что это шанс, который выпадает раз в тысячу лет: использовать эльфов, получить деньги
И я не могла этого сделать — потому что тогда стала бы не собой, а кем-то другим.
— Поблагодарите семью Эленандар, — улыбнулась я, и мне действительно стало намного легче. Я знала, что поступаю правильно, и это придавало мне сил. — Всего доброго, рада была знакомству.
Ухмылка Питера сделалась еще шире.
— Ну и дура, — произнес он. Я поднялась из-за стола и парировала:
— Пусть дура, зато честная. И не обзывайтесь, господин хороший, а то полицию позову.
Я вышла из пекарни, не оборачиваясь. Шла по улице, сжимая в руках пакет с хлебом — моя мечта рушилась за спиной, и я слышала грохот, но боли не было. Я понимала, что поступила правильно, но от этого было горько. Невыносимо горько.
«Кто он тебе, этот эльф? — спросил внутренний голос с отцовскими интонациями. — Кум, сват, брат? Могла бы книжонки свои пристроить, денежек получить, да еще и эльфу нос натянуть. А ты вот правда, что дура, да еще и набитая».
«Он меня спас, — ответила я сама себе. Не хотелось представлять хохочущие физиономии сородичей — но они так и вставали перед глазами. — Он мой друг, а друзей не предают».
Почему, когда ты поступаешь правильно, бывает настолько обидно и больно?
Принцесса Эрна, которая убирала меч в ножны в предпоследней главе моей книги, не могла мне ответить.
Никто, наверно, не мог.
Глава 5
Глава 5
Анарен
На обед были рыбные стейки с лимоном и розмарином в сопровождении черного риса. Войдя в дом, я почувствовал аромат специй — легкий, дразнящий, очень южный — и надеялся, что Хельга не восприняла мои слова про «чуточку» всерьез: еды, которая пахнет так ярко, можно было съесть целую гору. Заглянув в свой кабинет и приложив чек за отправку артефакта к остальным документам, я сменил выходной сюртук на домашний, обновил одеколон за ушами и вышел в столовую. Хельга как раз разворачивала гнезда из фольги, освобождая нежнейшее розовое мясо лосося, которое так и звало скорее приступить к трапезе.
— Выглядит очень заманчиво, — одобрил я. Хельга кивнула, и я невольно отметил, что она взволнована и всеми силами пытается это волнение скрыть.
— Как ваш нос? — спросила она, выставляя передо мной тарелку. Компанию рису составляли перцы и помидоры, щедро умасленные пикантным соусом, и я подумал, что растолстею, и это судьба.
— Все в порядке, подлатал его заклинанием.
Домовой мягко скользнул у меня под ногами, прошел к Хельге и, запрыгнув на одну из кухонных тумб, сообщил:
— Между прочим, она плакала. Как пришла, так и заплакала.
Хельга обернулась к домовому, и я мог поклясться, что ее глаза мечут молнии.
— Молчи! — замахнулась она на него полотенцем. — Молчи, паразит ты этакий!
Домовой мурлыкнул, спрыгнул с тумбы и был таков — нырнул в щель в пространстве. Хельга принялась аккуратно складывать полотенце, и я заметил, что домовой прав: да, она плакала. Припудрила лицо, но следы еще видны.
— Что случилось? — спросил я. — Вас кто-то обидел?