Моя карманная смерть, или Заповедник вайперов
Шрифт:
Далее молодые люди переговаривались уже на каком-то совершенно невнятном жаргоне, перемежаемом стандартной европейской лексикой:
— Конкурс В-красоты. Парад изящных кровопийц-«нгуо». Они что, и правда такие?
— Ну, это вроде как модная личина. Вообще-то они в самом деле красавцы, только слегка гримируются под популярных молодежных идолов, причем несмываемой краской.
— Чтобы оказать особую честь тому, кого будут употреблять.
— О да, и не смейся. К тому вдобавок — заработать денежек на популярных шоу.
— Нет, ты прикинь, Люда милая, мои шефы
— Оба пока опоздали. Ты лучше не отвлекайся на треп, Жоржик. Твое дело — просчитывать образы на соответствие и закреплять в себе виртуальные модели, сколько сможешь удержать.
— А что, собственно, тут со стандартным железом?
— Поле устроено как-то так, что любая электроника через некое непонятное время взрывается. Как в книжке «Бойцовский клуб», знаешь? Чтобы вампиры не таскали высокие технологии себе в нору. Их о том не предупредили, кстати. Сами, мол, доходите… И пришлось ведь дойти. Теперь сечешь, откуда у них такая большая естественная убыль?
— Святые демоны ада! Это ж подло.
— Военная хитрость, мой милый. Только тсс… Соседи о том не знают, одни мы, россияне высокого полета, и теперь вот ты как мой личный конфидент.
— И ведь последние полгода через меня…
— Стоп машина.
— Детки, а невежливо говорить на языке, который не все из присутствующих понимают, — строго заметил Несвятипаска.
— Так я предупредила, пане пулковнику, что вам будет скучно. Жоржи украинской мовы не понимает, приходится нганасанской обходиться. В строго профессиональных целях. Мы советуемся в целях отбора кандидатур — это наша работа, а вы свой прямой интерес соблюдайте.
Мимо стола шелестела одеждами, грациозно раскачивала бедрами, постукивала каблуком в пол юная с виду толпа.
— Сегодняшняя тема что — кино прошлых лет? — спросил Жорж.
— Как ни странно, — кивнула Людмила, одновременно делая два дела: разглядывая тех, кто играл роли актеров, и просматривая небольшие объемные изображения на столе перед собой. — Эх, время, время! Столько красавцев, а выбрать надо мигом. Смотри, вон там молодой Бандерас, только без его толстого шнобеля. И в голубом с позолотой костюмчике тореро с алой мулетой поверх него — ах, индпошив, индпошив, индпошив!
— А сейчас шествует ангелическая Марлен Дитрих. Без крылышек, зато в горячо любимых брюках. Еще бы ей верблюдика… или хотя бы олешка на привязи.
— Тебе всё бы дам разглядывать, а нам ныне семейная пара потребна.
— Слушай, а ведь это знаменитая киногероиня войны Севера с Югом. Эх, как я ее в детстве обожал!
— Вот ее и возьмем. Надеюсь, характер оригинала соответствует двойному образу. Дива и стерва, так сказать. Как у тебя с оцифровкой?
— Адекватно.
— Теперь я. Он продефилировал одним из первых. Типичная белокурая бестия с горящими и наглыми глазами, прототип бывал хорош в любых ролях, и белых, и черных. Кумир моей мамочки, да и моим был когда-то до своего фатального потолстения.
— Снова соответствует заявке. Кстати, этот экземпляр тонок и прям, как трость. Или как упрятанный в ней стальной клинок.
— Ну, закругляемся или еще потешим здешнее самолюбие?
— Давай уж потешим. Полчасика от силы осталось.
Сторона 1 усиленно рекомендует представителям Стороны 2 при исполнении теми разрешенных во время проведения Ритуала действий не оскорблять чести, достоинства, нравственных и эстетических чувств непосредственных объектов Ритуала, а также исполнять просьбы указанных объектов в размере, подсказанном конкретными настроениями и определенном финансовыми возможностями указанных представителей…
5 мая 2022 года. Вечер. Москва
Я волоку на себе две одноразовых пленочных сумки с продуктами на пятый этаж. Дом сталинский, без лифта, сносу и реставрации не подлежит, зато выдержит попадание любой бомбы — если когда-нибудь в этом кисельном мире снова начнется война. Архитектурный памятник, туды его в качель. Высокие потолки, просторные холлы, крепкие перила, двускатная крыша с чердаком, так что мой последний уровень ни разу не страдал от протечек.
Вот лампы здесь бьются безбожно, причем эти… долгоиграющие и плохо утилизируемые. Оттого в нашем бронетанковом подъезде и днем, и ночью стоит приятная темнота.
А перед моей дверью — интересный незнакомец.
И не вглядываясь видно, кто именно. Так серебряный гвоздь, вбитый в подошву суеверного ботинка, выделяется среди своих красновато-ржавых собратьев.
— Вы ко мне? — спрашиваю.
— Да, госпожа Наталия Гончарова.
Точно. Мой личный выигрыш в здешней вавилонской лотерее. Молодым без этой дамокловой шаблюки над головой нормально не живется и тем более не размножается, а старая тетка им за всё отвечай.
— Как вы можете видеть, я не ношу этих дурацких меток, смоченных моей пахучей кровью. И на референдуме, кстати, голосовала против частичного открытия границ.
— Я знаю.
— Получается, я ваш приватный выбор?
— Можно сказать и так.
Блин, блин, блинохват, как говаривала моя личная бабуля, представляя, как звонят церковные колокола на помин ее души.
— Лицензия на мой отстрел у вас, я думаю, наличествует?
— Нет, разумеется. Карт-бланш с моим именем наверху, — он показывает бумагу с характерным голографическим свечением. Не подделаешь и ни с чем иным не спутаешь.
— Ну… Здесь устроимся или всё-таки в квартиру перейдем?
Не отвечая, вампир мгновенно помещает себя в задверье и щелкает замками, широко распахивая мой личный портал, принимает из моих дрожащих рук обе сумки и несет к холодильнику.
— «Смерть, помоги нести мою вязанку», — цитирую я негромко, но и этого, надеюсь, достаточно, чтоб ему услышать. И поперхиваюсь моим черным юмором. Проклятая сухость в горле некстати одолела.
Вампир зажигает прямо перед моим носом неяркую настенную лампу с гордым именем «бра» и предстает во всей красе.
Да. Теперь я понимаю, чем таким нехорошим пахло в нашем подъезде.