Моя крайность
Шрифт:
Между нами небольшое расстояние, а ощущается целая пропасть. Мы далеки друг от друга, но проклятое рваное дыхание подруги обжигает, покусывает кожу лица праведным гневом. Она плачет, я натужно растягиваю уголки губ в глуповатую улыбку, насмехаясь скорее над собой и новым ударом судьбы.
— Вот, — тонкие наманикюренные пальчики подрагивая, двигают в мою сторону маленький файлик, внутри которого лежит тест. Две ярко-красные полоски, словно физически оставляют на сердце глубокие раны. — Гошка, я беременна… от Макеева.
Глава 50 "Ты станешь папой"
Максим
Настораживает
В квартире относительно тихо, лишь где-то в ее глубине фоновым звучанием играет музыка. На устроенный для меня романтический ужин походит мало, да и я с осторожностью пробую на вкус такое предположение, ведь сюрприз сюрпризом, но Марго так тщательно не стала бы шифроваться, да еще и с упакованным багажом.
Хочется поскорее развеять сомнения, обнять свою девочку и удостовериться, что она скучала так же сильно, как и я, считающий минуты до конца рабочего дня. Скинув кеды, даже не утруждаясь развязыванием шнурков и легонько отпинав их в угол, спешу на кухню.
Словарного запаса не хватит, чтобы описать увиденную картину, да и язык сейчас вряд ли пошевелится во вмиг пересохшем рту. Свет погашен, на столе фрукты, два бокала и зажженные свечи, бросающие пляшущие блики от слабых огоньков.
— Ты начала праздновать без меня? — приподнимаю бутылку с шампанским, качнув ею пару раз, подмечаю изрядную опустошенность. Да и по неуверенным движениям рук, которыми Марго принимает цветы, более чем понятно, она слегка пьяна, а еще чем-то расстроена, ведь не спешит даже взглянуть на меня. Положение тупиковое и если разговор сейчас не склеится, то вполне возможно сумка, набитая вещами покинет мою квартиру вместе с неразговорчивой хозяйкой.
— Да-а, — протяжно тянет короткое слово, начиная обрывать лепестки пионов, безжалостно бросая их себе под ноги. — Повод более чем достойный, чтобы напиться и забыться.
— Поделишься? — без какой-либо иронии интересуюсь я, действительно, сгорая от любопытства по какой причине столь позднее, а главное единоличное распитие игристого.
— Ты скоро станешь папой, — всхлипнув, Марго поднимает на меня глаза, раскрасневшиеся и потухшие, но по их отсутствующему выражению я ничего не могу понять. Я в принципе не понимаю о чем идет речь.
О каком отцовстве она толкует? С момента нашей близости проходит чуть меньше недели. Не нужно быть супер прошаренным, чтобы понимать что узнать о беременности спустя такой короткий срок — невозможно, даже если она и случилась в тот самый первый раз, когда я забыл напрочь о средствах контрацепции. В Маргошины экстрасенсорные способности верится ещё меньше, чисто интуитивно почувствовать себя в положение — из разряда фантастики.
— Это шутка такая? — забрав из её рук, только что подаренный букет, которому грозит преждевременно лишиться всех листьев и
— Запомни эти слова, они тебе в скором времени понадобятся, — активно трясет руками, смахивая с себя мои ладони, которыми я упрямо обхватываю запястья, чувствуя как под кожей беснуется ее пульс от напряжения. — Будешь Лесе рассказывать свои ванильные мечты, — абсолютно не восторженно с заметной долей зависти в голосе, выдыхает Марго.
— Она-то тут причем?
Адекватность восприятия покидает меня совсем ненадолго, но и этой короткой заминки хватает, чтобы дать Маргарите хорошую фору, которой она немедля воспользовавшись, отскакивает к окну, повернувшись ко мне спиной. Хрупкие плечи вздрагиваю от беззвучного плача, вводя меня в состояние глубокого замешательства, полностью блокируя здравый смысл.
— Малая, тебе что-то Леська наплела? — слабый кивок, почти незаметный, и мне кажется я его замечаю в сумраке чисто интуитивно. — Я с ней всегда предохранялся. Я знаю, что тебе больно это слышать, но из песни слов не выкинешь, — не смею даже коснуться её. Её передёргивает от одних лишь оправдательных фраз, с прикосновениями стоит пока повременить.
Даю время чуть остыть, выплакаться, возможно оформить эту сумбурную новость в некий понятный конструктивный диалог.
— Защита ведь не даёт стопроцентной гарантии.
— С чего ты взяла, что она беременна? — срываюсь, разворачивая Марго к себе лицом, не желая говорить с ее спиной. — На слово ей поверила?
— Нет, я видела тест.
— Может быть, Леська ещё и пописала на него при тебе? Слушай, ты знаешь её не хуже меня. Леськино вранье особый вид искусства, но брать таким образом на понт не надо, это наказуемо и карается уже не этими законами, а где-то там, чуть повыше. Хочет от меня отдачи, значит пойдёт со мной в клинику. А нет… сама будет тянуть лямку.
— Ты не можешь её бросить, а я не могу продолжать делать вид, что ты тут не при чем и костью в горле… тоже не хочу быть.
— Даже если ты сейчас решишь поиграть в благородную девочку и отступишь, ради вруньи, которая спекулирует на твоей доверчивости то ли своей выдуманной беременностью, то ли залетом не от меня, — начинаю нервничать, а вернее впитывать негатив, витающий вокруг. — Я не стану жить с Лесей, не под каким предлогом.
Я могу быть папой и не откажусь помогать, если это понадобится. Но мужем для нелюбимой женщины не буду, никогда… даже ради ребёнка. Создавать видимость — это мимо меня.