Моя любовь навсегда
Шрифт:
Передать файлы, дальше все сделала бы полиция. Родион обещал помочь…
Разумеется, если доказательства мошенничества и незаконного использования государственного бюджета передадут законным путем. А не выкрадут личные файлы у Глеба путем использования незарегистрированной теневой программы.
«Мы тебя не знаем, не видели и не слышали. Поддержку оказать не можем, выкручивайся сам. Мне по горло хватает своей работы, я и так уже переступаю через все правила, помогая вашей семье», — припечатал Антона Родион в их последний разговор.
Полиция не вмешивается ровно до тех пор, пока все не выйдет наружу. Лучше бы Антону вместе с семьей и друзьями остаться максимально непричастным. Или заденет по касательной.
— Мы продадим «Кардинал» спецслужбам, — сказал Антон и вновь повернулся к брату. — Но тестинга не избежать. От нас с Марией потребуют доказательства его эффективности. Уже требуют, — уточнил он.
— И почему ты не занялся разведением морских свинок. Или лучше футурологией. Еда в таблетках и растительное мясо — последний тренд у спятивших веганов, — вздохнул Елисей и откинулся на спинку. — У вас с отцом какая-то мания хапать больше, чем надо. Не удивлюсь, если и ты пойдешь в политику следом.
Их отец тоже всегда держал руку на пульсе. Павел никогда не отставал от трендов, всегда читал сводки, держал целый штат аналитиков. Даже сейчас, вроде бы отказавшись от бизнеса в пользу «бывшей» супруги, он следил за изменениями в мировой экономике.
— Скорее, политика для Марка, — дернул плечом Антон.
— Тасман предпочитает закулисные игры, — хмыкнул Елисей и коснулся цифровой клавиатуры на столике.
Последние новости вылезли прямо между ними.
Прозрачный экран с десятками окон демонстрировал на выбор блоки с тематикой: спорт, политика, бизнес, криминальная сводка и другие животрепещущие вопросы. Любой посетитель мог, не отрываясь от чашки кофе, следить за жизнью в стране и мире, нисколько не отвлекаясь от разговора с собеседником.
Уцепив взглядом знакомое имя, Антон потянулся к блоку. Экран дернулся, рука Елисея прошла сквозь него, и пальцы с блеснувшим обручальным кольцом крепко обхватили запястье. Братья сверлили друг друга взглядами, пока Елисей не качнул головой.
— Не лезь туда.
— Я все равно просмотрю дома, — процедил Антон, и услышал короткий вздох.
Елисей смиренно отпустил его, чтобы вновь откинуться на диванчик.
— Валяй, — отмахнулся он. — Занимайся мазохизмом, развлекайся по полной. Ты же у нас любишь лбом стенки собирать.
Ничего не ответив, Антон молча коснулся заинтересовавшей его вкладки. Последние новости о Вадиме Красовском пестрели сообщениями блогеров и прочих средств массовой информации о хороших условиях содержания бывшего члена «Белого кролика».
Суд, назначенный через месяц, обещал пересмотр новых улик по делу о кибератаках на федеральную тюрьму. Адвокат настаивал на невиновности своего подопечного, рассуждал на камеру о правосудии и очень аккуратно избегал вопросов о смерти Ярослава Тасманова.
«Акция “Сломанная жизнь” среди матерей и родственников тех, кто отбывает наказание в колониях, прошла на главной площади Москвы. 3D-плакаты с изображением Вадима Красовского пестрят лозунгами о его освобождении. Люди требуют справедливого суда…»
Хрупкий пластик лопнул от сильного сжатия. Елисей едва успел выхватить остатки, иначе Антон бы окончательно добил имущество ресторана. Пришлось спрятать его подальше, когда подъехал робот-официант с чашкой чая для младшего из братьев Канарейкиных и кофе для старшего. Звякнул поднос, а робот отчитался; Антон вздрогнул и опустил взгляд на свои раскрытые ладони, будто не понимал, что сейчас произошло.
«Вдова Ярослава Тасманова отказалась комментировать происходящее. Вместе с единственным сыном она покинула здание прокуратуры в сопровождении охраны. Насколько известно от достоверного источника: Раиса Степановна будет присутствовать на суде и надеется на отказ в пересмотре приговора по делу о кибератаках организации “Белый кролик” и ее создателя — Вадима Красовского».
— Поверить не могу!
Елисей вздрогнул и аккуратно убрал со стола чашку, когда Антон ударил по нему кулаками. Несколько коричневых капель оказались на гладкой поверхности, моментально испачкав белую скатерть. Подпрыгнула вазочка с искусственными цветами, источавшими аромат ландышей, и съехал на край автодиспенсер для дезинфекции рук.
— Они создали из него образ мученика, — прошипел Антон с ненавистью глядя на лицо бывшего друга, застывшее на экране.
Желание разнести что-нибудь или кого-то ударить пульсировало острой болью в висках, моментально загорелись легких от нехватки кислорода. Антон снова был там. В комнате для свиданий. Корчился на полу и тянул руку в беспросветную темноту. Пытался то ли поймать немного кислорода, выкачиваемого системой, то ли дотянуться до Ярослава.
Раз за разом он проигрывал в голове эту картинку. И сколько бы ни прошло времени, как бы ни старался работой и постоянными нагрузками стереть из памяти последние минуты в той ловушке — никак не получалось избавиться от навязчивого липкого страха.
Он жил в нем, забирал энергию. Наташа постоянно советовала обратиться хотя бы к штатному психотерапевту в компании Марии. Уж она чаще других за этот год видела подобные приступы. Последний случился, когда они внезапно застряли в лифте, и Антон в панике начал долбить по клавишам, словно ненормальный, разбивая в кровь костяшки о панель управления.
— Тох! Тони! Антон!
Голос брата прорвался сквозь плотную пелену. Елисей что-то шептал ему, тряс за плечо и крепко держал скользкую вспотевшую ладонь. Он не отпускал до тех пор, пока Антон не сумел нормально вдохнуть полной грудью. Рассеялась чернота, затем ушли цветные круги, и осталась только поддержка. Крепкая. Мужская.
— Все нормально? — обеспокоенное лицо Елисея исказила гримаса паники. Принес на корточки, он хлопнул брата по плечу еще раз.
— Я в порядке, — выдохнул Антон и несколько раз кивнул. — Выйду, подышу.
— Конечно.
— Сейчас вернусь. Закажи пока пожрать, а то с такими новостями похудеешь от возмущения, — шутка почти удалась. Елисей слабо улыбнулся и отпустил брата, провожая напряженным взглядом.
Опасался. Оно и понятно, ведь не каждый день при тебе случались панические атаки.