Моя малышка

Кубика Мэри

– А у тебя как день прошел, Зои? – спрашивает Хайди.

– Полный отстой, – ворчит дочка, откинувшись на спинку стула и глядя на чили с таким видом, будто на ужин ей предложили полную тарелку собачьего дерьма.

Смеюсь про себя. Ну, хоть кто-то из нас ответил честно. Хочу забрать свои слова обратно. Мой день тоже полный отстой.

– Отстой? А что случилось? – спрашивает Хайди.

Люблю, когда жена употребляет жаргонные выражения. В ее устах они звучат неестественно и поэтому забавно. По своей инициативе Хайди произнесла бы это слово, только если бы речь зашла об отстоявшемся осадке.

Потом жена спросила:

– Почему не ешь чили? Слишком острое?

– Сказала же – терпеть

не могу фасоль.

Пять лет назад Хайди принялась бы рассказывать дочке про голодающих детей в Индии, Сьерра-Леоне и Бурунди. Но сейчас заставить Зои съесть хоть что-то – уже большое достижение. Одни продукты она «терпеть не может», в других слишком много жира – например, в мясе. Поэтому теперь вся семья по ее милости довольствуется «вегетарианской говядиной».

В стоящем на полу у двери портфеле звонит мобильный телефон. И Хайди, и Зои поворачиваются в мою сторону, гадая, не умчусь ли я посреди ужина вести важные переговоры в кабинет. Вообще-то раньше в этой комнате была третья спальня, но мы решили переоборудовать ее в мой кабинет, когда стало ясно, что больше детей у нас с Хайди не будет. До сих пор, когда жена туда заходит, замечаю, каким взглядом она окидывает офисную мебель – стол, книжные полки, мое любимое кожаное кресло. Видимо, представляет на их месте кроватку, пеленальный столик и обои с веселыми африканскими зверушками.

Хайди всегда мечтала о большой семье. Но, к сожалению, не получилось.

Даже когда ужин совсем короткий, редко удается поесть спокойно – обязательно раздастся противное треньканье мобильника. Иногда отвечаю, иногда нет – зависит от обстоятельств. Главным образом от того, какой сегодня день, какое у меня настроение и – что гораздо важнее – какое настроение у Хайди. Ну и, конечно, от того, может ли это быть что-то срочное. Сегодня вечером демонстративно набиваю полный рот чили, и Хайди улыбается – похоже, в знак благодарности. Улыбка у Хайди очаровательная – очень милая, добрая и располагающая. А главное, каждый раз искренняя – идет изнутри, а не просто расцветает на губах. Когда Хайди улыбается, вспоминаю нашу первую встречу на благотворительном балу. Хайди была одета в кружевное винтажное платье без бретелек. Красное. И помада под цвет. Хайди тогда была просто картинка. Да что там картинка – шедевр! Тогда она еще училась в колледже, а в благотворительной организации проходила стажировку. Теперь Хайди этой организацией практически управляет. В те счастливые деньки мог не спать всю ночь, а вздремнув часика четыре, чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Тридцатилетние казались глубокими стариками, а о том, какой будет моя жизнь, когда стукнет тридцать девять, даже не задумывался.

Хайди считает, что я слишком много работаю. Да, семидесятичетырехчасовая рабочая неделя для меня норма. Бывает, домой возвращаюсь только в два часа ночи. Или весь вечер и всю ночь просиживаю, запершись в кабинете, и разбираюсь с делами только к рассвету. Телефон звонит в любое время суток, будто я врач, лечащий тяжелобольных пациентов, а не менеджер, специализирующийся на слияниях и поглощениях. Но Хайди работает в некоммерческой организации. Только один из нас зарабатывает достаточно, чтобы мы могли позволить себе квартиру в районе Линкольн-Парк, оплатить обучение Зои в дорогой частной школе и еще откладывать на колледж.

Телефон перестает звонить, и Хайди снова поворачивается к Зои. Все-таки хочет узнать подробнее, как у дочки прошел день. Оказалось, миссис Питерс, учительница географии в седьмом классе, сегодня не пришла, и заменяла ее полная… Зои поспешно осекается, подыскивая более уместное слово, чем выражения, которых нахваталась от трудных подростков. Наконец находит – зануда.

– Почему зануда? – спрашивает Хайди.

Избегая встречаться с матерью взглядом,

Зои уставилась в тарелку с чили.

– Откуда я знаю? Зануда, и все.

Хайди отпивает маленький глоток воды. На лице выжидательное, вопросительное выражение. С таким же видом Хайди ждала, когда я в подробностях расскажу о разговоре с клиентом в три часа ночи.

– Она что, была вредная?

– Нет, не очень.

– Слишком строгая?

– Нет.

– Слишком… страшная? – вставляю я, пытаясь разрядить обстановку.

Привычка Хайди постоянно задавать вопросы иногда создает в доме напряженную атмосферу. Хайди убеждена: если у ребенка внимательная мать – даже слишком внимательная, – в тяжелый подростковый возраст он вступит с уверенностью, что его любят. Однако сам я помню, что в «тяжелом подростковом возрасте» только и думал, как бы сбежать от родителей. Чем больше настойчивости они проявляли, тем больше я отдалялся. Но Хайди набрала в библиотеке психологических книг о стадиях развития ребенка, любящем воспитании и секретах счастливой семьи. Жена твердо решила, что должна все сделать правильно.

Зои хихикает. В последнее время случается это нечасто, но стоит дочке захихикать, как она будто снова превращается в шестилетнего ребенка, чистого и неиспорченного.

– Нет, – отвечает она.

– Ну, значит, просто зануда. Скучная, старая зануда, – выдвигаю предположение я. Отодвигаю черную фасоль к краю миски и принимаюсь высматривать что-нибудь посъедобнее. Помидор. Кукуруза. Принимаюсь искать перец. «Вегетарианской говядины» избегаю.

– Да. Вроде того.

– Что еще новенького? – спрашивает Хайди.

– А?..

На Зои футболка, разрисованная разноцветными пятнами. На груди ярко-розовыми, усыпанными блестками буквами написаны слова «мир» и «любовь». Волосы собраны в боковой хвост. Прическа кажется слишком взрослой для девочки с оранжевыми брекетами на торчащих в разные стороны зубах. Все левое предплечье изрисовано ручкой – тут и символ мира, и ее имя, и сердечко. Вдруг замечаю еще одно имя – «Остин». Это что за новости? Какой еще Остин?

– Ты не дорассказала про свой день, – напоминает Хайди.

Кто такой, черт возьми, Остин?

– Тейлор за обедом пролила молоко прямо на мой учебник по математике.

– Надеюсь, книга не слишком пострадала? – спрашивает Хайди.

Тейлор – лучшая подруга Зои. Девочек с четырех лет водой не разольешь. Даже носят одинаковые бусы разных цветов в знак дружбы. С черепами. Придет же такое в голову. Бусы Зои ярко-зеленые. Дочка не снимает их ни днем ни ночью. А мама Тейлор, Дженнифер, лучшая подруга Хайди. Если правильно помню, познакомились они в парке. Девочки возились в песочнице, матери переводили дух на скамеечке неподалеку. Хайди говорит, что их свел вместе счастливый случай. На самом деле началось знакомство с того, что Зои швырнула песком в глаза Тейлор. Если бы Хайди не взяла на прогулку бутылку с водой, которой быстро умыла ревущую и совершенно не счастливую Тейлор, а Дженнифер не переживала тяжелый развод и не искала человека, перед которым можно выговориться, история закончилась бы совсем по-другому.

Зои ответила:

– Не знаю. Кажется, не слишком.

– Новый учебник покупать не надо?

Молчание.

– Еще что-нибудь случилось? Что-нибудь хорошее?

Зои качает головой. Вот и весь рассказ про отстойный день. Из-за стола дочка поднимается, так и не съев чили. Хайди удается уговорить ее откусить несколько кусочков кукурузного хлеба и допить стакан молока, после чего жена велит Зои доделать уроки. Дочка уходит в свою комнату, и мы остаемся одни. Телефон звонит снова. Хайди встает и принимается собирать посуду. Пытаюсь понять, можно мне уйти или нет. Решив не рисковать, начинаю помогать Хайди. Та выбрасывает порцию Зои в мусорное ведро.