Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
Она обнимала его за талию, гладила спину и каждой клеточкой кожи хотела почувствовать его тепло. Без мешающей ткани, без надоевших преград.
— Ты сказал, — задыхаясь от желания, она все же смогла отодвинуться, — что мы параллельные, а они… не пересекаются.
— Не пересекаются, — согласился он, переводя дыхание, и убрал с ее лица прядь волос, — но, если их двигать навстречу друг другу, в плоскости или в пространстве, не важно, однажды они совпадут в каждой точке. Тогда все точки будут
— Да, — прошептала и потянулась к нему губами, — да, понимаю…
Платье само куда-то делось. А она так долго не могла застегнуть молнию, когда одевалась… Брюки тоже исчезли. Дольше всего снимали рубашку — у Оли дрожали пальцы, когда расстегивали пуговицы.
Хоть рассудок был на грани, она все-таки вспомнила о защите. В себе Оля была уверена, но вот в нем….
— Ничего не надо, — хрипло выдохнул Костя, подминая ее обратно под себя, — у меня никого не было после тебя.
— Как это? — она попыталась из-под него выглянуть. — Не может быть…
— Может, Оля…
Тяжелое тело вдавило в пол, и казалось, они действительно слились в каждой точке. Губы в губы, пальцы переплетены. И больше проникнуть друг в друга невозможно.
А главное, они сливались там, где заканчивались тела и начиналось сбитое дыхание, капли пота на висках, хриплые крики и стоны, горячий шепот и цветные точки в глазах.
— Вместе, Оля, — отозвалось на краю подсознания, и она впилась ногтями в тугие мышцы спины.
Глава 27
Костя положил в очаг два больших полена и вернулся под плед.
— Я уже замерзла без тебя, — пожаловалась Оля, прижимаясь к твердому прессу.
— Все, все, я вернулся. Иди сюда, — он обвил ее руками и зарылся лицом в волосы. — Пальчики холодные, правда замерзла?
Оля кивнула и спрятала руки у него на груди. Костя подоткнул вокруг нее плед и прижал к себе.
Было удивительно приятно вот так лежать, согретой теплом горячего мужского тела. И еще непонятно, как они столько времени могли обходиться друг без друга?
Второй раз Костя любил ее нежно, медленно, доводя до полного изнеможения. Она даже ругаться с ним пробовала. А он так явно показывал, как наслаждается и получает от всего удовольствие, что ее разбирало еще больше, чем его смелые и умелые ласки.
Олю изумляло, насколько ей, помешанной на стерильности и удобстве, было сейчас наплевать на отсутствие привычных гигиенических условий. Вот совсем наплевать. Судя по расслабленному и удовлетворенному лицу Аверина, его это волновало еще меньше.
Ладно в юности, но они оба взрослые люди, избалованные достатком и комфортом. А сейчас им с головой хватало
Оля поцеловала упругие мышцы груди. Костя поймал ее руку и прижал ладонью к своей щеке. Сначала коснулся губами, потом потерся с блаженным видом, прикрыв глаза. И внутри снова начало растекаться тепло.
Как у него так получается? Эти его легкие поцелуи, прикрытые веки, полуулыбка, а потом вот так посмотрит, и она будто в пропасть летит…
— О чем ты таком интересном думаешь, милая? — Костя снова потерся щекой о ее ладонь и переплел пальцы.
— Откуда ты знаешь?
— У тебя такое загадочное хитрое личико…
Оля улеглась подбородком ему на грудь. Костя смотрел с непривычной нежностью, отведя назад свесившиеся пряди волос.
— Так что ты загадал на Новый год? — принялась водить по его груди пальцем, рисуя кружочки.
— Угадай, — Аверин ухмыльнулся, приподнял ее и уложил на себя. — В эту новогоднюю ночь мои желания сбываются с космической скоростью, Оленька. И появляются примерно так же…
— Костя, — прошептала она ему на ухо, — а это правда?
— Ммм? — он двинул бедрами, пристраивая ее на себе, и она в ответ заерзала, помогая.
— Что у тебя никого не было? С нашего последнего раза.
— Правда. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что ты… Мне сложно поверить…
— Оля, — он остановился, впившись пальцами ей в бедра, — у меня нет ни одной причины лгать тебе. Я не хочу казаться в твоих глазах лучше, чем есть, но и падать ниже, чем я есть, тоже не хочется. Так почему ты все время во мне сомневаешься?
— Наверное, не в тебе, — она смутилась, но Костя уже завладел ее ртом. Поцелуй длился чуть ли не вечность, а потом он прошептал ей на ушко:
— Ты больше ничего не хотела спросить?
— Хотела.
— Спрашивай.
«Ты меня любишь?» — она даже язык прикусила, чтобы случайно не вырвалось. Нет, так нельзя, она не опустится до того, чтобы выпрашивать признание. Захочет — скажет. Ведь глаза, руки и другие части тела и без того более чем красноречивы.
— У тебя были в постели смелые эксперименты?
— Например? Тройничок?
— Пускай он.
— А как ты думаешь, Оля?
— Думаю, был.
По прищуренному взгляду Аверина было ясно, что она угадала, но ревности почему-то не было.
— А какой, два мальчика или две девочки?
— Ну, — Костя подтянул ее повыше, — я больше по девочкам. Мужская любовь не про меня.
— И что, никогда-никогда? Даже в молодости?
— Так, — он захватил руками ее лицо, — признавайся, было? С девочкой?
— Нет, — она засмеялась, — я очень консервативная. Так что нет, не было.