Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь
Шрифт:
Утром малышка всю дорогу спрашивала, пойдут ли они к маме. Оля отвечала, что обязательно пойдут, когда закончится ее смена. Проведают маму и поедут домой.
Пока переодевалась, поймала себя на том, что все время думает о девочке. Хоть и договорилась с медсестрой, что та будет звонить в случае чего, но внутри все равно было неспокойно.
Наверное, все матери так волнуются о своих детях? Но она не мама Анечке и не может ее заменить, вчерашний вечер хорошо это показал. Да это, наверное, и неправильно – когда-то же пациентка Виноградова
Плановая операция – лучший способ переключить мозг, и уже стоя в операционной Ольга думала не об Аверине и Анютке, а о предстоящей холецистэктомии. Желчный Пузырь оказался тучным мужчиной средних лет, в лицо ему Оля по привычке не смотрела – успеет еще познакомиться при обходе.
Операция прошла в рабочем режиме, без происшествий и осложнений. Вернувшись в ординаторскую, Ольга выпила большую чашку чая и немного потупила, глядя в стенку.
– Ольчик, в реанимации очнулась та девица, которую вы с Антохой на дороге подобрали, – сказал Шевригин, входя в ординаторскую. – Я помню, ты бегала ее проведывать, вот и решил, что тебе будет интересно. Там ментов понаехало…
Но Оля последнюю фразу не слышала – бежала в реанимационное отделение.
К Виноградовой ее не пустили. Юлию перевели в палату, и у нее уже сидел следователь, который занимался расследованием ДТП. Коллеги не слишком охотно сообщили, что пациентка в себя пришла, но ничего толком рассказать не может. Зато помнит про дочку, которую к ней еще не приводили.
– Иди, Оль, мы тебя все равно сейчас не пустим, пока полиция здесь. Дальше будем на ее состояние смотреть.
– А когда девочка сможет увидеть маму? – Олю терзала мысль, что она не сумеет выполнить обещание.
– Хотя бы пускай полиция уедет.
Вернулась обратно и снова ушла в операционный зал. А когда после в ординаторскую ввалился заведующий отделения Славский и начал слезно упрашивать ее остаться на сутках, потому что у Голубых случился какой-то форс мажор, поверила, что мысли материальны.
Конечно, она согласилась тем более, что Антон сам перезвонил. У него заболела мать, пришлось срочно ехать в другой город, и, конечно, его отпустили.
Оля с тяжелым сердцем пришла в детское отделение, но оказалось, что Анечку уже водили к маме. Это Оле шепотом рассказала старшая медсестра.
– Надо было видеть их встречу, Оль, прям до слез!
Девочка расстроилась, что придется остаться в больнице. Оля честно сказала, что забрать ее сможет только завтра вечером. Смена закончится утром, но днем ребенок должен находится в стационаре, и, возможно, им снова разрешат увидеться с Юлией.
На обратном пути Ольга снова свернула в реанимацию. Ее провели в палату к Виноградовой, но предупредили, чтобы никаких длительных и нервных бесед она не заводила.
Несмотря на серую больничную постель девушка уже не казалась такой бледной. Она смотрела в окно и выглядела гораздо лучше, чем ее соседи по палате. Вот что значит молодой здоровый организм! При виде Ольги Юлия оживилась.
– Доктор,
– Я не ваш лечащий врач, – перебила ее Оля, – мое имя Ольга. Мой коллега оказал вам первую помощь после того, как вас сбила машина. Ваша девочка на выходных была у меня, и, если вы не против, я буду забирать ее на ночь и выходные, пока вы не поправитесь.
– Так вы та самая Оля! – девушка улыбнулась и попыталась привстать на подушке. – Мне Нютка все уши о вас прожужжала. Спасибо вам!
– И еще, – Оля недослушала, она должна была поскорее с этим покончить, – вы просили меня найти Константина Аверина. Я выполнила вашу просьбу и сообщила ему о вас.
Сотни вопросов рвались наружу, но опускаться до уровня Лии Оле не хотелось. Вполне хватало того, что творилось в ее голове и душе.
– Какого… Какого такого Аверина? – облизала сухие губы Юлия, и Оля с изумлением обнаружила, что та заволновалась. И не просто заволновалась, испугалась. – Никакого Аверина я не знаю.
– Ну как же, – она едва сдержала негодование, – того самого, чей номер телефона вбит в вашу телефонную книгу.
«И, на которого как две капли воды похожа ваша дочь», – чуть было не произнесла вслух, но к счастью, тоже удержалась. Зато нашла его фото в галерее телефона и повернула экран к девушке:
– Вот этого.
– Впервые вижу, – буркнула та, сверкнув глазами, и в этот момент что-то мелькнуло у Оли в голове, мелькнуло и пропало. – Я дизайнер, мало ли чей телефон есть в моей книге. Может, он собрался заказать у меня проект.
«Аверин? У такой пигалицы как ты? Да он тебе держатель для туалетной бумаги выбрать не доверит, какой уж там проект!»
И снова Оля смолчала. Даже немного успокоилась и взяла себя в руки.
– Я не знаю, какие у вас отношения с этим человеком. Он мое сообщение получил и прочел, так что надеюсь, скоро будет здесь, и вы уж сами разбирайтесь. А я завтра вечером заберу Анечку, если вы ничего не имеете против. Сегодня я на сутках, заменяю коллегу. До свидания, выздоравливайте, – направилась к выходу и уже стоя в дверях добавила: – Если вдруг захотите что-то рассказать, я в хирургическом отделении, Ольга Михайловна Кетлер. Попросите, меня позовут.
Юлия ничего не ответила, только сверкнула на прощание глазами, а у Оли снова что-то мелькнуло и пропало. Она даже рассердилась на себя. Но в одном она была уверена – Виноградова врет как дышит. И Аверина боится, как черт ладана.
«Аверин эту малолетку с косточками сожрет», – вспомнились слова Лии. Оля про себя хмыкнула. А ведь аверинская бывшая права, сожрет и не подавится. Ну да это уж точно не ее печаль.
Ночь выдалась тяжелая, утром Ольга едва стояла на ногах. Забежала поздороваться с Анюткой, принесла шоколадное яйцо с игрушкой внутри и пообещала вечером ее забрать. Домой поехала на такси и уснула как убитая.