Моя нечаянная радость
Шрифт:
– Да, хотела! – рванулась было она из его объятий в порыве своего яростного выступления, но он не пустил. – Хотя бы попробовать! Ведь могло получиться!
– У нас получится! – пообещал твердо Матвей. – У нас обязательно получится!
Наклонился и поцеловал ее, останавливая все ее возмущения и желание сказать что-то еще – и целовал, целовал, пока они оба забыли обо всем на свете и только прижимались друг к другу сильнее, и тут он оторвался от ее губ и озабоченно спросил:
– А тебе можно уже? Ну, после родов?
– Мне все можно! – сверкала глазами она. – Давно уже можно!
До кровати они не добрались, кое-как передвинувшись лишь до дивана, так и не прервав своего затяжного поцелуя, и с одеждой не сильно разбирались, стащив друг с друга только основное, – и он вошел в нее и, застонав от наслаждения, замер…
– Мечтал об этом целый год… – прохрипел признание Матвей, – даже чувствовал во сне…
Но она не желала никакой отсрочки и разговоров и, притянув к себе его голову, поцеловала и приподнялась ему навстречу, и они понеслись вперед. И в конце, в самом потрясающем конце, Майка победно застонала, выгнувшись дугой…
– Вот так… – выдохнул Матвей, улыбаясь, – никогда больше не молчи, прикусив губу. Никогда.
Но она не могла отвечать – она парила.
– Я выйду, пройдусь, чтобы вам не мешать, – объявил Кремнев. – А вы укладывайтесь спать, вернусь через полчаса. Вам хватит?
– Не надо вам никуда уходить, Андрей, – спокойно возразила ему Лиза, продолжая застилать постель.
Номер в гостинице, которую сняли мужчины, был двухместный с двумя большими удобными кроватями в спальной и маленькой гостиной. Дежурная, вникнув в суть такого изменения в составе постояльцев, выдала Лизе комплект чистого белья, сняла с постели уже использованное и удалилась.
– Ну, ладно, – согласился он. – Пойду тогда телевизор посмотрю.
Лиза закончила заправлять постель, подошла к мужчине совсем близко и посмотрела ему в лицо.
– Конечно, правильней было бы заняться любовью в первую брачную ночь, но я уже не девственница и поэтому мы можем не ждать так долго, – поделилась она с ним итогом своих размышлений.
– Девочка, вы о чем? – нахмурившись, строго спросил Кремнев.
– О том, что мы оба поняли сегодня утром, – растолковывала она ему. – Мы друг для друга предназначены. И это сразу стало очевидно нам обоим.
Он сделал небольшой шаг вперед, оказавшись совсем рядом с ней, положил руку ей на затылок, посмотрел в глаза и четко произнес:
– Тебе сколько лет?
– Двадцать восемь, – ответила она.
– Мне сорок четыре года, я на шестнадцать лет старше тебя. Это целая жизнь, девочка. Ты что-то не так поняла сегодня, тебе нужен молодой парень, лучше москвич, а не битый стареющий мужик с Севера с кучей своих заморочек и проблем, – отрезал он и посмотрел ей в глаза зло, а желваки ходили у него на скулах.
– Это ты что-то не так сегодня понял, Кремнев, – твердо заявила Елизавета, казавшаяся сейчас на целую жизнь мудрее его. – Ты мой мужчина, моя половина, я всю жизнь тебя искала и ждала. И если ты попробуешь смыться от меня под предлогом грядущей старости, я найду тебя хоть в твоей Тюмени, хоть на Северном полюсе и такую взбучку устрою, что перья полетят! Помнишь, что сказал сегодня Никон? «Прими и береги все, что получил от любви и щедрости Богородицы». Это я тебе дана от ее любви и щедрости. И некогда нам ждать, когда ты все поймешь правильно, мне детей надо рожать, как можно скорей, возраст поджимает.
– У меня двое детей, – непреклонным каким-то злым тоном заявил Кремнев. – Брошенных детей! Их мать лишили материнских прав за пьянку, и живут они с ее родителями, я их даже забрать не могу, потому что мне не с кем их оставить! У меня родителей нет, только дед восьмидесятилетний, а няню им нельзя, они пугаются чужих людей по моей вине! Потому что я оставил их жить с бухающей матерью, и чего они там натерпелись, даже представить не могу!
– Прекрати орать и обвинять себя попусту! – отрезала Лизка. – Детей заберем сразу, как приедем к тебе, есть у них теперь мать, будут жить с нами!
– Ты знаешь, кем я работаю? – все бунтовал он, продолжая держать ее за затылок и чуть потряхивая.
– Знаю, полярным летчиком где-то в Ямало-Ненецком округе, кажется, в Тюмени.
– И никем другим я работать не буду! И место жительство менять тоже!
– Вот и отлично! – порадовалась Лиза и потребовала: – Думаю, ты меня обо всем предупредил и теперь пора целоваться.
– Лизка! – смотрел он ей в глаза. – Ты сумасшедшая!
– Давай проверим, – предложила она, вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ и поцеловать.
– М-м-м, – бессильно застонал Кремнев, сдаваясь, и наклонился к ней…
– Полетели послезавтра утром со мной в Архангельск, – предложил Матвей ночью, обнимая в кровати Майю, – не вижу смысла отпускать вас в Москву.
– А как же билеты? – удивилась она. – Мы успеем их взять? А наши билеты до Москвы?
– Да какие билеты, Весна! – возмутился Батардин. – Это мой борт, и я за штурвалом.
– Стоп, так мне пока непонятно, – потребовала Майка пояснений. – Это самолет, который ты водишь, и ты командир корабля, я правильно поняла?
– Правильно, – хмыкнул Матвей.
– И у тебя там есть свободные места?
– Есть. Это грузопассажирский самолет, в нем специальные крепежи для грузов, а по бортам пассажирские сиденья. Груз завтра примет мой второй пилот, пока мы в поезде ехать будем, а пассажиров всего десять человек, и мест еще достаточно.
– Тогда полетели, – решила она.
– Вот и хорошо! – порадовался Батардин, перевернулся, поцеловал Майю в лоб и повторил весомо: – Вот и хорошо! Я позвоню родителям, чтобы они нас встретили, познакомитесь сразу.