Моя одержимость
Шрифт:
— А вы бы…ты бы сам попробовал, — подбородком указываю за злосчастную дверь, ведущую в пыточную.
— Я немного по другой части, принцесса. Предпочитаю работать языком, а не заглатывать.
Какой-то милый дядечка справа от нас неловко кряхтит.
В итоге мне ставят банальный, но не слишком приятный гастрит. Выписывают кучу препаратов, рекомендуют в первое время придерживаться строгой добровольно-принудительной диеты. Предлагают остаться в стационаре на пару дней, но эту идею я сразу
Егор, все время что я нахожусь на консультации у приятной девушки лет тридцати пяти, дежурит под дверью. Вопросительно вздергивает бровь, когда я выхожу и принимаюсь играть в молчанку.
— Неужели венерическое? Я должен знать, Офелия. В крайнем случае сможешь соврать, что в бассейне подцепила.
— Гастрит у меня, — поздно спохватившись, понимаю, что надо было соврать. Придумала бы себе какую-нибудь, не знаю, гонорею, и он бы за секунду перехотел меня трогать.
— Совсем нестрашно. Диету прописали?
— Да, — мрачно бурчу, уже представляя в своей тарелке склизкую субстанцию какой-нибудь каши. Никогда их не любила и не полюблю.
— Теперь понятно, почему ты такая хмурая, — легко щелкает меня по носу Егор. — Я решил сегодня взять выходной. Поехали, Аська, будем поднимать тебе настроение.
Где я так нагрешила?..
Неужели Егору недостаточно того, что он уже со мной сделал?
Он ведь получил свое. Всю ночь напролет он брал мое тело в самых разных позах. О некоторых так вообще очень стыдно вспоминать. А что творил его язык… Мамочки, мне кажется, что все вокруг знают об этом.
Еще и гастрит, который теперь придется лечить.
— Как давно ты была в кино? — спокойно интересуется Егор, когда мы оказываемся в машине.
— В прошлом месяце со Стасей ходили на какой-то мультик.
— Это не считается. Хотя… — прищуривается, сканируя меня странным взглядом. — Не удивлюсь, если тебе такое нравится.
— На что ты намекаешь?
— Ты ребенок, Ась.
— Ночью тебя это не остановило, — хмыкаю слегка обиженно.
— По паспорту-то совершеннолетняя, я себя только этим успокаиваю.
— Я где-то читала, что мужчин в твоем возрасте тянет на молоденьких из-за боязни старости. Вы так компенсируете собственные комплексы.
— Мне больше нравилось, когда ты молчала, — заводит двигатель и выезжает на дорогу. — Пристегнись, будь хорошей девочкой.
Сначала Егор заезжает в какое-то кафе здорового питания, где опять лишает меня права голоса. Кашу я ковыряю долго, чахну с безнадегой в глазах над тарелкой, пытаясь смириться с тем, что питаться мне так две недели. Как минимум.
Бунтующий желудок играет ключевую роль, поэтому я все же давлюсь отвратительной субстанцией,
— Не смотри на мою чашку такими жалобными глазами. Вылечишь свой желудок — будет и на твоей улице праздник. Сама виновата, нечего было голодовки устраивать.
— Как скажешь, папочка.
— С огнем играешь, Офелия.
В кинотеатре Егор берет билеты на ближайший сеанс, коим оказывается какой-то артхаусный фильм, а я облизываюсь на карамельный попкорн за стеклом. Дети так аппетитно им хрустят, когда вместе с родителями отходят от кассы…
— Дядя Егол!..
Малыш в забавных светящихся кроссовках несется нам навстречу и, не сбавляя скорости, врезается в ноги «дяди» Егора.
— Привет, Кирюх, — нисколько не смутившись, он треплет малыша по волосам. — Ты как тут?
— Меня тетя Соня пливела на мультики, в садике калантин.
— Здравствуй, Егор.
Вздрагиваю от слегка будто бы надменного голоса и машинально тянусь к волосам, чтобы их поправить. Не хочу ни на кого производить особенное впечатление, но рядом с такой девушкой машинально начинаешь ощущать себя мышью. Особенно после бессонной ночи, вылившейся в синяки под глазами, и утренней встречи с фаянсовым другом, из-за которой мое лицо приобрело не особо благородный зеленый оттенок.
— Я племяннику решила устроить день непослушания, а ты здесь какими судьбами? Девочку выгуливаешь? — звучит ехидно и с вызовом, самодовольный взгляд летит в мою сторону.
— Сонь, речь свою фильтруй, я ведь тоже ответить могу. Рад был видеть, — Егор опускается на корточки и последнее предназначается четко для ушей мальчика. — Кроссовки у тебя крутые, я бы в детстве всю коллекцию машинок на них променял.
— Папа пливез из комадниловки, — восторженно отвечает малыш.
— Пойдем, Кирюш. Видишь, Егор слишком занят.
— У меня день лождения будет челез две недели. Ты плидешь? — с надеждой хлопает глазами будущий именинник.
— Подарок придумал уже?
— Хочу твою машину! Ту большую, челную.
Не получается сдержать улыбку. Интересно, как Егор выкрутится?
— Давай так, ты подрасти сначала, чтобы мог сам дотягиваться до руля, а пока я тебе такую же подарю, но поменьше.
— Ла-адно…
Девушка уводит своего, как я поняла, племянника в сторону детского уголка, а я пытаюсь осознать, почему дети так хорошо реагируют на Егора. Они ведь должны видеть истинную сущность человека, по крайней мере, часто все происходит именно так, а тут какой-то колоссальный сбой.