Моя опасная леди
Шрифт:
— Ну и что? И те и те монголоиды, между собой запросто могут договориться!
Я махнула рукой, закончив бестолковый спор, и пошла поискать Гурьева, чтобы узнать у него новости. Валерия, как всегда, на месте не оказалось, но обнадеживающим фактом было то, что его многие видели. Поэтому имело смысл побродить по телецентру в поисках этого неуловимого Джо. Я немного побродила и таки набрела на него.
— Привет, Ирина, — поздоровался он, — новостей жаждешь?
— Привет-привет, — откликнулась я, — жажду, само собой.
— А нету, — развел Валерка руками.
— Как, вообще?
— Вообще. На твоей коробке отпечатки все затерты очень основательно, а на Катиной есть пара четких пальчиков, но одни из них Катины, а другие неизвестно чьи.
— Почему неизвестно? — удивилась я. — Рашида, конечно.
— А вот и не угадала, — ехидно протянул Гурьев. — Я же не дурак. Я пошел к этому самому Рашиду и приобрел у него розочку, он ведь не только орхидеями торгует, а розочку попросил упаковать в красивенький целлофанчик, с коего мой приятель и снял пальчики. Так вот, на коробочке пальчики другие, а чьи — неизвестно, в картотеке их нет.
— Что же получается? Мы опять в тупике? — расстроилась я.
— В самом тупом тупике, какой только можно себе вообразить, — подтвердил Гурьев. — Я с отчаяния даже подумывал уговорить твоего мужа написать заявление, ну, что-то вроде торговли товаром, не соответствующим санитарным нормам, но, здраво поразмышляв, пришел к выводу, что ничего из этого не получится. Все равно отопрутся, неделя уже прошла, да и кремовых орхидей у этих прохвостов больше нет в наличии.
— Так, может быть, за ними последить? — спросила я.
— И кто это будет делать? Ты? Или я? А моему приятелю на личную блажь — а именно так его начальство расценит подобную просьбу, не подкрепленную ни нормальными фактами, ни чьим-либо заявлением, — никто людей не выделит. Так что сама понимаешь, не маленькая.
— И что же теперь делать?
— Понятия не имею, если честно. Скажу одно: цветок и упаковку, которые мы нашли, я этому Булдакову отдавать не собираюсь, потому что уверен, что он их тут же Пашке и пририсует, потому что других следов нет. А то, что на коробке нет Пашкиных пальчиков, он легко объяснит: дескать, на улице мороз был, брал коробочку Павлик в перчатках, в перчатках же и Кате отдал прямо в дверях. А когда уходил, на прощание посоветовал девушке насладиться цветочным ароматом.
— Тут ты прав, — вынуждена была согласиться я. — Вот только мне непонятно, почему этот самый Булдаков так себя ведет.
— Я бы тоже хотел это знать. Мне так кажется, что его кто-то сверху прикрывает, а заодно и команды отдает.
— И как ты думаешь, кто этот кто-то?
— Да кто угодно! — воскликнул Гурьев. — Можно подумать, у нас наверху мало продажных типов!
— Много, — кивнула я. — Только ты не учитываешь одного: Катя не просто девушка, а лейтенант, значит, все ее проблемы связаны с армией.
— Слушай, а я ведь и в самом деле не учел этого, — потрясенно выдохнул Гурьев. — А ведь и Костя что-то такое говорил про военкома… Как бы это мне прощупать этого типа, а? У меня как-то не слишком много знакомых среди военных чинов, больно уж они закрытые.
— А давай я попробую? Мне даже повода искать не надо. Заявлюсь прямым ходом к военкому, суну под нос корочки сотрудницы телевидения, если он меня так не узнает, и чего-нибудь там наплету.
— Мысль неплохая, — задумчиво потер подбородок Гурьев. — Мне кажется, что мы на верном пути. А что плести-то будешь?
— А я и плести ничего особенного не буду, — азартно заявила я. — Скажу честно, что готовила передачу с Катей Гориной, а тут такая трагедия, попрошу помощи и совета, поплачусь в жилетку, что, дескать, надо искать замену, а уже некогда…
— Ну что ж, почему бы и не попробовать? Давай только Костю с собой захватим, он наш облвоенкомат должен лучше знать.
— Кстати, о Косте: я тут подумала, что, может быть, он тоже знает командира Катиной части. Что, если нам с этим самым командиром связаться?
— А это зачем?
— А вдруг он нам подкинет информацию?
— И как ты себе представляешь все это? Вот так просто набираешь номер и звонишь в Чечню?
— Тьфу ты, совсем из головы вылетело, где он находится!
— Нет, Ириша, все это нам придется распутывать именно здесь, если, конечно, получится.
— Валера, у нас с тобой обязательно все получится, просто не может не получиться.
— Блаженны верующие, — хмыкнул Гурьев. — Вообще-то было бы лучше всего, если бы Катя пришла в сознание…
— Это и козе понятно, да только когда это еще будет?
— И будет ли вообще, — пессимистично закончил Валерий.
— Типун тебе на язык, — покосилась я на старого циника.
— Да хоть два! — легко согласился он. — Если это поможет Кате выжить — я согласен.
— Ну, то-то же! Так когда поедем в облвоенкомат?
— Как только я Костю найду, так и поедем. Ты пока иди к себе, я за тобой зайду.
— Договорились.
В нашем кабинете царило уныние, воплощением которого являлась Лера. Ее глаза вспыхнули такой отчаянной надеждой, когда я открыла дверь, и так разочарованно погасли, что мне стало ее жаль. Однако слов утешения у меня не нашлось.
— Валерия, а где наша Галина Сергеевна? — спросила я, делая вид, что ничего не заметила.
— Она у Евгения Ивановича, обсуждает с ним, какую программу в пятницу будем показывать повторно. Скоро должна вернуться.
Я не успела ничего сказать, как в дверь заглянул Гурьев.
— Ирина, мы тебя ждем, — выпалил он и исчез.
— Лера, я тут отлучусь ненадолго, предупреди Галину Сергеевну, хорошо?
— Хорошо, — кивнула Лера. — А вы куда?
— Да вот хочу наведаться в военкомат, пообщаться с тамошним руководством.