Моя плоть сладка (сборник)
Шрифт:
Коннорс посмотрел на Элеану.
— Это ты должен решать, Эд,— сказала она.
— Но Селеста твоя мать.
— Она пыталась убить тебя. Я ее ненавижу.
— Нет, Джон, я прошу тебя,— проговорила Селеста.— Мне совершенно безразлично, что со мной произойдет.'
— Нет, не безразлично,—- возразил Хайс.— У меня теперь есть на что тратить деньги, которые я заработал» экономно тратил и держал здесь, в доме. Мы вылетим из Сан-Луиса на Майами, из Майами сможем добраться до Боготы или, может быть, до Кито, от Кито...
Коннорс
— Так-так! Нет нужды нам это. рассказывать. Я не хочу этого знать.
— Значит, вы даете мне сорок восемь часов?
— Я даю вам сорок восемь часов. Но вы не сможете вытащить ее из этой истории.
— Я пойду на риск. И я не забуду этого, Коннорс!
За спиной Коннорса происходил жаркий спор. Хайс
Настаивал, Селеста отказывалась. Потом Селеста громко произнесла:
— Хорошо, Джон, решено, раз ты этого хочешь. Я пойду соберу кое-какие вещи.
Селеста поднялась по лестнице и вскоре вернулась со своим багажом.
Хайс помог ей надеть пальто и открыл дверь. Дцждь продолжал лить. Селеста устремилась в темному, потом повернулась и проговорила'
— Благодарю вас, мистер Коннорс! Прощай, Элеана!
Прижавшись лицом к груди Коннорса, Элеана ответила:
— Прощай, мама!
Дверь закрылась, и они остались одни.
Коннорс подождал, пока шум отъезжающей машины Хайса затих вдали. Затем он сел и посадил Элеану к себе на колени. Она вытерла свои слезы его галстуком.
— Ты веришь, что дядя Джон сумеет вытащить ее, Эд?
Коннорс сильнее прижал ее к себе и поудобнее устроил на своих коленях.
— Этого я не знаю. Во всяком случае, с деньгами Хайса у них есть шанс. Гораздо больший шанс, чем имеем мы сами.
Элеана потерлась носом о щеку Коннорса.
— Ты посмотри, что с нами случилось!
Коннорс прикурил сигарету и предложил первую затяжку Элеане.
— Да, и ты посмотри, что с нами случилось.
Элеана сильно затянулась, прежде чем вернула ему сигарету.
— Одна сигарета — один человек.
Она протянула ему губы для поцелуя.
Коннорс бросил, взгляд на входную дверь.
— А Лаутенбах? Все еще не вернулся?
Элеана сморщила нос.
— А, он!
«Это забавно, быть Господом Богом»,— подумал Коннорс.
И потом только слабый шум дождя, барабанившего по крыше, нарушал наступившее молчание. Они были одни на всем свете, во всей Вселенной.
Джон Диксон Карр
Убийство в музее восковых фигур
Глава 1
Привидение в коричневой шляпе
Бенколин не надел вечерний костюм, и поэтому они знали, что им ничего не грозит.
В Париже бытовала легенда, что появился какой-то человек, который охотится по ночам в районе от Монмартра до бульвара Шапель. Парижане предпочитали не испытывать на себе правдивость этой легенды. Бенколину нравилось шляться как раз по таким местам. Он посещал не только их, но и бывал в районе начиная от улицы Фонтэн и кончая портом Сен-Мартен. Даже зловещие районы, расположенные слева от бульвара Сен-Антуан, о которых многие даже не слышали, являлись местом его прогулок. Он любил зайти в какое-нибудь мрачное кафе выпить пива, послушать джазовую музыку. Обычно он сидел один, пил, курил и улыбался.
В легенде также говорилось и о Бенколине. Передавали, что он одевался в обычную одежду и любил бродить один. Видя его появление, владельцы сомнительных кафе становились почтительными, низко кланялись и подавали ему шампанское. Когда он был в обеденном костюме, владельцы, глядя на него, испытывали неловкость, освобождали для него лучшие места и подавали крепкие напитки вроде коньяка. Но когда на нем был вечерний костюм, знакомый всем плащ и трость в руках, когда его легкая улыбка становилась более учтивой и вежливой, все знали, что может что-то случиться, и владельцы вообще не предлагали ему выпить. Оркестр играл очень тихо. Официанты прятали ножи.
Самое любопытное, что все, что о нем говорили,— правда. Я доказывал ему, что при его положении это все ни к чему, то же самое может сделать младший инспектор. Но я знал, что с моей стороны это было бесполезно. Он будет продолжать свое дело до тех пор, пока лезвие ножа или пуля не прикончат его в темном, угрюмом месте.
Иногда я сопровождал его в подобных прогулках, но только .когда он надевал белый галстук. Как-то в такую ночь мы защелкнули наручники на одном человеке. При этом я получил две дырки в новой шляпе, а Бенколин смеялся, пока мы не передали этого человека полицейским.
Однажды октябрьской ночью — с этой ночи и начинается наш рассказ — я сидел дома, когда мне позвонил Бенколин и предложил совершить прогулку,
— Официальную или нет? — спросил я.
Он ответил, что неофициальную.
Мы прошли по ярко освещенным бульварам и попали в мрачный район Сен-Мартен, где было множество борделей, а на улицах валялись пьяные. В полночь мы сидели в ночном клубе. Среди иностранцев, особенно среди моих соотечественников, сложилось мнение, что французы не пьют. Это довольно странное заблуждение, и, я помню, мы обсуждали его с Бенколином, сидя за столом и попивая бренди и джин.
В клубе было очень жарко. Голубой табачный дым плавал под потолком и обволакивал танцующих. Казалось, что это привидения в каком-то непонятном танце переплетаются между собой. Оркестр играл медленное танго. Визг труб, шарканье ног, бормотанье танцующих. Продавщицы из магазинов и их партнеры, закрыв глаза, прижимались друг к другу. Я следил за странными выражениями их лиц, освещенных зеленым светом ламп. Зрелище представлялось каким-то кошмаром.
— Но почему именно это место? — удивился я.