Моя прекрасная фея
Шрифт:
Перрон был не совсем пустынный. Чуть дальше ещё чем-то торговали – разложили товар на длинной скамье, у соседнего вагона скучал проводник, а у дальних вагонов переминались пассажиры, которым не спалось и захотелось подышать воздухом. Минд протянула монетку продавцу и взяла газету. И тут её внимание привлекло то, что происходило у соседнего торговца – дородная старуха пыталась оттащить от скамьи с товаром пацаненка лет шести-семи, тот сопротивлялся. Строгая бабушка и непослушный внук?
Было в этом что-то такое, что Минд забеспокоилась. Кажется, мальчишка сопротивлялся слишком уж отчаянно, оглядывался по сторонам, как будто ожидая помощи, и при этом не кричал – вот совсем не кричал, боролся с бабкой в полной тишине, беззвучно открывал рот – словно хотел кричать, а не мог.
Минд подбежала к старухе.
– Что происходит? Отпустите ребенка, он не ваш! Что вам нужно?
На скамье был разложен всякий хлам, в том числе сломанные игрушки. Продавец монотонно твердил:
– Монета фальшивая, монета фальшивая… – увидев Минд, он замахал руками, как будто отмахивался от неё.
– Идите себе прочь, добрая эсса, – зло посоветовала старуха. – Мальчику пора домой!
– Как бы ни так, – Минд схватила за руку ребенка, – отпустите его! Эй, полиция! Проводник! Полиция! – завопила она что есть мочи и огрела старуху газетой.
Полиции на перроне не было, но проводник у соседнего вагона спохватился и засвистел в свисток, и ринулся к ним – он понял, что шум поднимает пассажирка из первого класса и это может означать нечто неприятное. В это время как раз из вагона выскочил растрепанный Артур и побежал к ним. Они с проводником добежали одновременно, когда торговец, что твердил про фальшивые монеты, уже тихо испарился, а старуха улепётывала, ковыляя, за ней никто не побежал. Минд бросила обрывки газеты и обняла за плечи дрожащего мальчика.
– Всё хорошо, малыш. Ты кто? Почему молчишь?
– Потому что немое заклятье, – Артур отвёл её руки, поставил ребенка перед собой и приподнял его подбородок, – так, ну-ка. Похоже на то… – он щелкнул пальцами.
И ребенок заплакал, навзрыд, уже не беззвучно. Кстати, он был хорошо подстрижен и одет аккуратно и чисто, хотя и бедно. В то время как старуха как раз была похожа на бродяжку.
– Ну всё, парень, – Артур потрепал его по волосам. – Ты откуда, из поезда? Как тебя зовут? – и ещё раз щелкнул пальцами.
– Я Рикар, милорд, – всхлипнув последний раз, ответил мальчик. – Я… вот, купить, – он показал на валявшийся на земле игрушечный кораблик. – А он говорит – монета фальшивая. А она говорит, чтобы шёл с ней, она хорошую даст. У меня была никакая не фальшивая, мне её мама дала. А она… она…
– Понятно, – кивнул Артур. – Мать знает, что ты отправился гулять? Она в вагоне? – Рикар в ответ сначала помотал головой, потом кивнул.
– Значит, ты это купил, – Артур поднял кораблик, провел по нему рукой, проверяя на возможные «приятности» и отдал Рикару. – Пойдем, я тебя провожу. Милая, иди в купе, я скоро, – это он сказал Минд.
– Я с вами, – возразила она.
Вагон, в котором ехал Рикар, был среди последних. Зайдя в него, Минд теперь огляделась с печальным недоумением. Здесь не было и намёка на тот комфорт, в котором путешествовали они с Артуром. Просто множество перегородок и простые деревянные лавки, на которых сидели и по возможности лежали. Молодая женщина бросилась к Рикару и стиснула его в объятиях:
– Ах, где ты был, я что тебе велела? Ох, добрый эсс… – она подняла взгляд на Артура, – и эсса… – она рассмотрела Минд, – спасибо. Я так испугалась. Простите, – на её щеке ещё остался отпечаток дощатой перегородки, к которой она прикорнула, чтобы поспать.
– Вот растяпа. Благодари милорда и миледи, что не дали прохиндеям увести твоего мальчишку, – это откуда-то выполз проводник вагона, тоже заспанный, который вдруг оказался в курсе дела.
– Берегите сынишку, – посоветовал Артур, – за таким хорошим парнем надо смотреть получше, – он подмигнул, вытащил из кармана серебряную монету и вложил в ладошку Рикара, – эта настоящая.
– Спасибо, милорд! – мальчик глянул исподлобья, – это я за мамой всегда смотрю. И я не маленький, мне уже восемь лет, – добавил он серьезно.
– А, тогда конечно, взрослый, – согласился Артур. – Не отходи от мамы, чтобы с ней ничего не случилось.
– Ах, спасибо, милорд, спасибо! Не слушайте его! Мена Калли к вашим услугам! Миледи… – мать Рикара прижала руки к груди.
– Хорошей дороги, эсса Калли.
– Рик Асвен к вашим услугам, милорд и миледи! – добавил Рик.
И Минд замерла. Рик Асвен, она не ослышалась?
– Да, у нас с сыном разные имена, миледи, – немного смущённо пояснила Мена Калли в ответ на взгляд Минд.
– Пойдём, дорогая, поезд скоро отправляется, – Артур, приобняв Минд, повёл её к выходу.
Асвен – не такое уж удивительное имя, чтоб ей вздрагивать и оглядываться. Асвенов много.
– Зачем хотели украсть чужого ребенка? – спросила Минд, когда они с Артуром вернулись в своё купе.
– Мало ли, – тот пожал плечами. – Если это банда бродяг, могут заставить красть или попрошайничать. Или матери вернуть за плату , хоть с неё вроде и взять нечего. Красивый на вид попрошайка будет нравиться прохожим. А там можно и покалечить, если будет нужно, – Артур буднично перечислял жуткие перспективы.
– Ох, ну это ужасно, – не сдержалась Минд.
– Да, дорогая жена. Но давай договоримся. Ты больше не дерёшься с бродягами самостоятельно. Ты громко зовёшь полицию, служащих, и меня в первую очередь. Привлекаешь внимание прохожих. Запомнила?
– Ох, Артур. Я понимаю, конечно. Но не было полиции. И уж с этой старухой я бы справилась в любом случае! – Минд понимала, что он прав, но ведь и она была права!
– Нельзя было их отпускать, – добавила она. – Мы сейчас уедем, и эти люди возьмутся за старое! Можно как-то заявить в полицию?