Моя профессия ураган
Шрифт:
— Как это связано с напавшими на нас? — спросила я.
— В древности в Дивеноре была вторая школа тэйвонту. Но она выродилась, утратив свои идеалы… — неохотно сказал Радом. — Это была великая тайна тэйвонту, которую сегодня знает каждая собака. Дожуты! Они стали исповедовать культ себеслужения — если мы охранники, то они стали ночными наемными убийцами. И форма у них черная. В масках… Естественно, она была полностью уничтожена поголовно, но кое-кто уцелел. И ростки сохранились. Они не имеют замка, как мы, также не имеют таких накоплений техники и мастерства. Но то и дело в укромных местах возникают их
Я ахнула.
— Церковь!
— Во время восстания против церкви короля Лана, которое многие даже сочувствующие вспоминают с осуждением из-за его кровавости, и о котором сейчас запрещено упоминать, как о периоде безумства, было уничтожено и выявлено свыше десяти тысяч дожутов, ночных убийц. И, как оказалось, все они принадлежали церкви, и даже Первосвященник Дивенора оказался бойцом дожутом. Никто не может понять, почему при культе убийства и разврата все они догматичны и набожны. Церковь ли отпускала им их слабости и прегрешения. Или же они ее использовали…
— И они напали на тебя…
— Нет… Это ненастоящие дожуты… Это вторая школа…
— Разве официально школа не едина?
— Теперь две… Церкви не понравилось самостоятельное бытие тэйвонту, она опасается повторения короля Лана в Дивеноре, который, кстати, был и есть законным, или государства как Славина. И потому она решила создать вторую школу тэйвонту из разделяющих учение церкви… Под руководством Ахана. У них такая же черная форма, как рясы монахов… Туда ушли отступники из наших…
Говорят, что для юной набираемой молодежи, дожуты являются героями и образцами для подражания в жестокости, коварстве, подлости, предательстве и убийствах. И что они иногда преподают там, взяв школу и церковь под свой контроль…
Говорят даже, что дожуты хотели легализоваться под прикрытием школы Ахана…
Вроде признав Ахана, а на самом деле подчинив его. Впрочем, кто его знает! — в сердцах сказал Радом. — Правда, дожуты часто стремились связаться с нашими, чтобы выяснить накопленные секреты. Мы ведь все передаем в памяти, хотя библиотека Ухон — самая большая в Дивеноре.
— Итак — теперь две школы тэйвонту, — сказала я. — Глава одной — черный гигант Ниитиро…
— Брат Ниитиро Ахан, — поправил Радом. — Обоих я воспитал. И они во многом подражают нам. Точнее во всем, кроме идеалов… Но обе мы служим Дивенору…
Ниитиро все-таки сумел взять многое… Но она еще малая школа, и еще при этом больше трети ты ее вчера убила…
— А кто глава настоящей большой школы тэйвонту, — не слушая его клеветы, спросила я. — Тысячелетней традиции, из сотен уникумов сверхбойцов? Не подделки, а монастыря Ухон? Этой основы Дивенора?
— Я, — спокойно сказал Радом. — Я мастер тэйвонту Ухон.
Я вздрогнула. Я посмотрела ему в глаза. Я увидела, что он не обманывал… Я без сил опустилась на его грудь, ткнувшись лицом ему в плечо… И словно во сне, во внезапно охватившей все тело дреме и истоме, стала покрывать его грудь поцелуями…
Глава 54
Я долго ласкала руками его грудь, прижимаясь щекой к ней и гладя пальцами эти большие сильные мышцы.
— Ра-дом, — шепнула я.
— Что…
— Почему из всех ты полюбил меня? — зачарованно спросила я.
— Спроси у моего сердца… — вздохнув, ответил он. И ревниво спросил: — И почему женщинам можно ласкать мышцы, а нам нельзя?
— Потому что у нас это не мышцы, — покраснела я, забираясь выше, чтобы видеть его глаза…
— Завтра, — шепнула я. — Завтра и мужчинам будет можно.
Он взял в руки мое лицо, и, задыхаясь, целовал его. А я только доверчиво подставляла его, открывая губы…
— Моя, моя, моя Ри… — забывшись, шептал он.
— Ты мастер тэйвонту, — церемонно сказала я. — И ты, наверное, знаешь кто я?
Я напряженно ждала.
Он покачал головой.
— Какая разница? — бесстыже спросил он. — Возьмешь мою фамилию, я буду целовать тебя.
И снова наши губы нашли друг друга сами. Они не успокоились, пока десять раз не обследовали все мое лицо.
— Ты теперь разглядел мое лицо? — ревниво спросила я, потрогав руками щеки.
Они горели. Я сама горела.
— Конечно, — даже обиделся он, поняв подоплеку вопроса. — Я сказал Гаю неправду. Я ощупал руками каждую твою черточку, когда целовал на корабле…
Мне достаточно. А глаза… Я их сложил по кусочкам, ибо ты так часто на меня смотрела.
Я покраснела.
— Ты целовал меня? — недоуменно спросила я, впиваясь в его губы, обнимая их своими губами.
— Да! — покаянно сказал он. — Сам не знаю, что сделалось со мной… Мы — тэйвонту — естественные аскеты из-за интенсивности жизни и чудовищности нагрузок, это монастырь, хотя, как священники, можем и жениться. Тэйвонту вообще женятся в старости из-за своей работы. Ты будешь презирать меня, если я скажу, что ты первая моя женщина и будешь для меня всегда первой… Не привык я двоиться, да и по сторонам смотреть времени нет.
— И тебя до сих пор никто не соблазнил? — коварно удивилась я, беря его лицо в свои руки.
— Как никто, вот одна лежит… — шепнул он, беря мои губы в свои. — Вообще первая, кто пыталась это сделать еще в раннем детстве — это моя невеста.
Бывшая… — поправился он. — А вообще, люди уверены, что я отец всем тем младенцам, что берут в Ухон. И тем нашим тай, которые вдруг понесли. Хотя это редчайшее ЧП — распущенность и легкомыслие жестоко карается. Знала бы, что мне приходится переживать, когда я бываю во дворце, где не закрываются двери…
Почему-то там фрейлины думают, что тэйвонту как быки кроют всех подряд…
— Пусть только попробуют! — пригрозила я, смеясь…
— Я, наверно буду, вторым женатым настоятелем за двести лет…
— Это можно? — спохватилась я.
— В данном случае нужно, иначе я стану первым распутником среди них, нарушившим обет целомудрия и спящим с девушкой без брака… — Он ухмыльнулся, ибо все было так невинно. — Боже, какая ты красивая… — задохнувшись, прошептал он. — От твоих глаз можно сойти с ума… Не поверишь — твое лицо преследует меня, оно всегда со мной, ты колдовством врезала свои громадные глаза в мой лоб, мою голову, мой ум, мое сердце… Боже, как я хочу тебя!