Моя профессия ураган
Шрифт:
Я таяла…
Он бешено целовал меня, выцеловуя каждую мою черточку лица, все теряя над собой контроль…
Нельзя сказать, что кто-то второй себя контролировал…
— Эй, вы, чем вы там занимаетесь! — раздался возмущенный голос с соседнего дерева. Оно пошатывалось на ветру.
Я схватилась за нож, а Радом за арбалет.
— Как же ты все осмотрел? — с упреком спросила я. — Если тут всякие шатаются?
Непростительное невнимание.
— Я сейчас невменяемый, — бесстыдно ответил Радом, целуя меня. — Меня нельзя судить строго, я влюблен. К тому, что я делаю, надо относиться с опаской, потому что не
Мы хладнокровно наблюдали, как разъяренный Дар пытается сбросить того с дерева, как грушу, тряся ее ударами, а рядом валяется разломанная карета…
Изнутри ее доносились вопли и ругань.
Насмотревшись досыта, я отозвала коней…
Человек на дереве начал изрыгать брань и угрозы, но слезать все же не стал, пока кони рядом.
Я соскочила вниз.
— Вы живы? — спросила я.
Оттуда раздалось короткое слово.
— Живы значит! — радостно сделала вывод я.
Радом хладнокровно ликвидировал наш ночлег, распуская веревку. Веревки тэйвонту ценятся на вес золота.
— Пора в город! — сказал он. — Смотри, где солнце… Гляди, это Храм… Он такой громадный, восемьсот метров… Я думаю, мы поймаем нужное количество священников без труда…
— Я не могу в город на коне, — смущенно сказала я. — Дар будет убивать по дороге всех, кто мешает. А упаси господи, нападет или раскричится кто на меня…
— Так карета есть, — сказал Радом, протягивая руку. — Зачем мелочится.
Поскольку коней Дар не убивал из солидарности, они были тут же, и живые.
— А вдруг эти люди убийцы? — сказала я, показывая на висевшего на дереве. — Черные тэйвонту.
— А ну отойди, — сказал Радом. — Я сейчас с ними разберусь.
Из кареты на такое выглянула голова, потом тут же мгновенно спряталась, и оттуда раздался жалкий сдавленный писк.
— Я мирные люди! Я люблю тэйвонту! — вопили там. И в промежутке добавляли рефреном:
— Я сам это сделал!!!
Радом заставил их всех выстроиться и снять одежду. Он осмотрел их на предмет татуировок. А вдруг они ночные убийцы, только прячутся? Ну не годились они на тэйвонту. Все вместе они составляли половину Радома.
Потом все вместе мы подняли и починили карету. Усилиями Радома. Я отослала коней в пойму реки, приказав быть здесь ночью и никого не убивать… Дар весело умчался, фыркнув мне, словно понимал. Помахав хвостом, когда мы поехали. А меня посадили на колени в ехавшей карете и стали рассказывать про
Храм, где нам предстояло венчаться…
Это было самое великое сохранившееся творение древних. Нечеловеческой красоты, созданное нечеловеческими руками. Никто до сих пор не может даже просто повторить его воздействие на человека. А в центре его стояла удивительной, нечеловеческой красоты скульптура Дорджиа. Терафим. Ни один человек почему-то не мог приблизиться к ней и к алтарю — на него давил какой-то слепящий невидимый свет и огонь. Природы этого никто не понимает. Там удивительно легко дышится и очень близко просветление духа. Собственно из-за этого Храма Дивенор и правил тысячелетия континентом. Ибо большего доказательства реальности существования Бога нельзя было и придумать. В Дивеноре не было атеистов, и сама церковь держалась на этом, хотя Храм был еще до нее… Скульптура сделана из цельного драгоценного кристалла, и в мире просто нет ничего по настоящему красивее. Без шуток…
Я соврала бы, если б сказала, что внимательно слушала Радома. Девчонки поймут меня. Мысли мои скакали и перескакивали через несколько часов. Я скорей, внимательно слушала, что рассказывали мне его руки, ласково обхватив мое тело знакомыми ладонями. Сосредоточиться на чем-то ином я просто не могла. Голова пылала, в теле был жар…
— Только… она… по слухам, сумела приблизиться… к терафиму Дорджиа… — говорил что-то Радом. — …Хотя, сам знаю и лично свидетельствую, что она еще в детстве… она… балуясь, пряталась от людей за алтарем… откуда ее никто не мог достать, и часами лежала там, мечтая…
Я ничего не слышала, внимательно торжественно кивая…
— Господи, о какой чепухе он болтает в такой момент!
…Радом купил мне лучшее платье. В лучшей лавке! Оно было богатым и красивым.
Я все оглаживала его, не в силах остановить несущиеся мысли. Я только и была сосредоточена на том, что будет через несколько часов… Тело охватила мелкая истома и дрожь, и я совершенно не могла ее успокоить…
Даже продавец заметил мое ненормальное состояние.
— Что с девочкой творится? — спросил он меня. — Нужна помощь?
— Девочка вступает в брак, — вымучено улыбнулась я.
— Может, будет нужна помощь вашему мужу? — ухмыльнулся он. — Я могу помочь…
Радом показал ему кулак.
— Я тебе покажу помощь ночью!
А потом подхватил меня на руки.
— А кольца? — спохватился продавец.
— Кольца купим у ювелира! — твердо сказал Радом. — Самые лучшие!
— А я и есть ювелир, — засуетился продавец. — Самое лучшее!
Поведя нас в соседнюю комнату, где были украшения под стеклом, он попросил подождать. И вскоре принес на подносе десятков семь ослепительно прекрасных пар…
— Разве для брака нужны такие? — удивилась я. — Я думала, нужно простое золотое колечко…
— А как же! — с энтузиазмом воскликнул ювелир. — Все для брака! Вот эти с ядом, эти бросают в кубок, эти со скрытым тайничком…
Радом решительно отодвинул половину их в сторону и, подумав, с непогрешимым вкусом тэйвонту, безошибочно выбрал нам простенькие, но каким-то чудом изумительно красивые брачные кольца настоящего аэнского мастера. И не стал даже искать другие… Они были простые, но с каким-то чудом измененной структурой и направлением молекул золота и почти невидимых вкраплений, образовывавшие удивительной красотой вспыхивающие чудесные рисунки вокруг самого кольца. Мастер сохранил всю канву обычая, типичных брачных колец, но дал ей удивительную глубину, возможность которой до этого, до того как увидишь кольца, трудно было даже представить. А когда их подносили к другу, они словно загорались особым светом.
— Радом, — испуганно прошептала я сдавленным голосом. — У нас не хватит денег…
Но тот только отмахнулся.
— На кого я еще буду тратить деньги, как не на свою жену…
— О… Господин имеет вкус, — с уважением сказал продавец. — Не многие бы обратили внимания на эту пару… Но она того стоит! — восторженно намекнул он, предчувствуя немалую прибыль.
— Она или я?! — к своему удивлению вдруг неожиданно капризно спросила я сама.
Купец внимательно поглядел на меня, очевидно на этот раз уже взглядом ювелира, а не портного. На предмет драгоценности… И вдруг сдавленно ахнул, засуетившись.