Моя профессия
Шрифт:
Если бы речь шла об организации нового драматического театра, то от человека, взявшегося за руководство им, требовать такое понимание было бы естественно. Оно опиралось бы на всю историю и весь опыт других драматических театров. Пренебречь этим опытом не мог бы ни один режиссер, даже в том случае, если бы он декларировал свое несогласие со многими и считал бы себя абсолютным новатором.
Советский драматический театр, базирующийся в основном на «системе» Станиславского, то есть на опыте Художественного театра, сохраняет линию преемственности. И как бы далеко ни уходили иногда от этой линии Мейерхольд и Вахтангов, Михоэлс
Драматургия советского театра при всем ее отличии в темах и методах сюжетных построений от досоветской драматургии сохраняет элементы преемственности от Горького к Чехову и Толстому, от Толстого к Островскому, от Островского к Пушкину и Грибоедову и дальше – к Шекспиру, Шиллеру, Мольеру. Недаром всех этих драматургов и сейчас играют советские театры.
Кукольные театры не имеют такой единой линии преемственности ни в форме спектаклей, ни в методах их решения, ни – что самое главное – в драматургии. И если мы при самых тщательных поисках преемственности и обнаружим какие-то отдельные ее элементы, то разысканные нами ниточки пойдут по чрезвычайно неожиданным направлениям, и каждая в том или ином месте оборвется.
Своего же опыта и своих традиций к моменту рождения Государственного центрального театра кукол советский кукольный театр накопить еще не мог. Во всяком случае, ни в какую определенную форму опыт этот отлиться не успел.
История советского театра кукол чрезвычайно отличается от истории любого другого вида театральных зрелищ.
Оперные, драматические и балетные спектакли существовали и до Октября, так же как существовали эстрадные концерты или цирковые представления. Большой, Малый и Художественный театры из театров дореволюционных стали театрами советскими, фактически не прекращая своей деятельности. Но нет такого советского театра кукол, который вел бы свою историю с дореволюционных лет. Нет потому, что в царской России не было ни одного профессионального кукольного театра, если не считать немногих одиночек-петрушечников, иногда еще появлявшихся со своей ширмой в городских дворах. Таким образом, все сохранившиеся с дореволюционных времен крупнейшие театральные организмы на ходу приняли эстафету, в то время как ни один советский кукольный театр такой эстафеты не принимал.
А в то же время к году возникновения Центрального театра кукол, то есть к тридцать первому году, кукольные театры существовали уже в Москве, Ленинграде, Киеве, Нижнем Новгороде, Харькове, Чернигове, Воронеже, Тифлисе. Вероятно, театров двадцать уже было.
Причину возникновения каждого из них бессмысленно искать в родословных книгах театрального искусства, ибо рождены были эти театры новыми потребностями жизни.
Вероятно, именно поэтому советский театр кукол представлял тогда явление абсолютно новое и во многом самобытное.
Ближайшие родственники
Излагать историю советского театра кукол совсем не входит в мою задачу, да я с этим и не мог бы справиться – не сумел бы увидеть ее со стороны.
Но для того, чтобы объяснить те обстоятельства, при которых в тридцать первом году Центральный
Среди этих театров были сравнительно большие и совсем маленькие, играющие куклами на руках и куклами на нитках, рассчитанные только на детей и только на взрослых. Принадлежали они самым различным ведомствам, учреждениям и организациям: Народным Комиссариатам – просвещения, земледелия, здравоохранения, социального обеспечения, – Домам Красной Армии, газете «Молодой рабочий», Детскому издательству, Осоавиахиму и даже Союзутилю.
Разность репертуара этих театров возникла от разности задач, ставившихся перед ними тем ведомством или учреждением, в распоряжении которого данный театр находился, и, следовательно, прежде всего от разности зрителей, которым адресовались спектакли.
Естественно, что театр, находившийся в ведении Союзутиля и разъезжавший по клубам с театрализованной пропагандой сбора различных вышедших из употребления вещей домашнего обихода, был адресован главным образом взрослым, так же как и театр, разъезжавший по деревням во время уборочной или посевной кампании, в то время как театры, находившиеся в ведении отделов народного образования, адресовались только детям. Бывали случаи, когда театр переходил из одного подчинения в другое и, значит, абсолютно менял и свой профиль и свой репертуар.
Среди организаторов и руководителей этих театров тщетно было бы искать представителей искусства старого уличного Петрушки или ярмарочных театров марионеток, и, значит, зачинателей советского театра кукол никак нельзя назвать профессионалами. Ведь под профессией мы понимаем сумму знаний и сумму навыков в определенной области, отличающих данного человека от всех, кто этих знаний и навыков не имеет.
Кем же в таком случае были первые рискнувшие протаптывать тропинки в будущей профессии и расставлять ее начальные вехи?
Это были разные люди, и определить какой-либо единой характеристикой их признаки трудно. Некоторые из них были профессионалами других видов искусства: художниками, скульпторами, актерами или режиссерами драматических театров. Некоторые были педагогами школ или воспитателями детских домов. Некоторые – профсоюзными работниками.
В зависимости от предшествующей профессии и взгляды на кукольный театр у каждого из них были разные.
Переодевание Петрушки
Понятным и на первый взгляд перспективным было стремление многих кукольных театров использовать в своих постановках образ народного Петрушки. Некоторые театры так и назывались – «театр Петрушки», а один из московских кукольных театров даже носил громкое, но довольно нелепое название «Красный Петрушка».
В первые послереволюционные годы пьес, в которых главным героем был Петрушка, появилось очень много. Петрушка переходил из пьесы в пьесу, то агитируя за санитарию и гигиену, то собирая утильсырье, то обличая лодырей и пьяниц или разъясняя зрителям нормы общественного поведения.