Моя Родина – смерть
Шрифт:
Председателю предстояла знакомая операция. Уже в шестой раз он менял тело. В медицинском тайном отсеке скрытым переборками, дверями, переходами хранились клоны Люго. Люди-заготовки имели двадцатилетний биологический возраст: выращенные из стволовых клеток, лишённые генными инженерами всех природных изъянов и с привитыми клонам отменным здоровье и свойствами не присущими обыкновенному человеку. Все зачатки талантов плоти Кашевара инженеры довели до максимума, а негативные качества опустили до нулевого уровня вероятностного воплощения в жизнь.
Строгинский выбрал заготовку, вывел её из состояния консервации, заранее её очистил ткани от веществ нарколепсии хладагентов и поместил в капсулу сна. Люго разместили в палате рядом с операционной. Побрили голову,
Два стола: на них – два человека, два обритых наголо близнеца. Пожалуй, у одного из них оттенок кожи был чуть темнее и черты лица выразительнее (взрослее). В операционной стояли несколько автоматических модулей роботов-хирургов, похожих на ящики, висящие под потолком, в изголовье и лежащих под столом. По сути, Строгинский выполнял роль оператора, следил, чтобы не было сбоев, страховал, а всю остальную работу проводили боты. Люди ассистенты работали как носильщики и механики.
Строгинский сел в кресло оператора, за пульт управления, и поместил ладони на световую панель. Ассистенты встали по углам. Зажглись верхние лампы, и тела потеряли тени и остатки индивидуальности. К конечностям и туловищам присосались системы жизнеобеспечения. Охлаждение. К столам из стен выдвинулись изогнутые панели особых темпоральных зеркал. Сердцебиение уменьшилось до одного удара в минуту. Время функционирования клеток замедлилось. Началось.
Головы оперируемых механические пальцы шестипалых манипуляторов приподняли над поверхностью столов. Гибкая змея лазерного скальпеля приблизилась к затылку клона; точно такая же змея одновременно подобралась к голове Люго. Форсунка распыляет серебряную краску антибактериального вещества. Кожа приобретает металлический блеск. Первый двойной надрез. Кожа расходится: дымок; тонкий слой сала плавиться – коричневое мясо, крови нет. Скальпель делает полукруг вокруг черепа. Маленькие щипчики оттягивают кожу на лицо, словно очищают апельсин. Луч лазера становиться толще, и повторяет свой путь, но теперь он прожигает кость. Оголённые, мокро блестящие красным черепа обвивает тонкая длинная вермишель проводков. На конце каждого проводка коготок; они все вместе цепляются за кость, и трепанация закончена. Видны розово-серые, слегка пульсирующие мозги. Теперь начинается самое сложное – пересадка. Из черепов выпилили несколько дополнительных кусков и в образовавшиеся дыры вползли гибкие струны. Вся трудоёмкая работа происходила внутри – в подполе головы осуществлялось поэтапное отделение головного мозга от позвоночного столба на микроуровне. Пучок нервных окончаний за пучком разрезался, действия двух автоматов синхронизировались. Строгинский видел всё через объёмные камеры, соединённые с микронными ножами, проникающими в череп.
Когда мозг был отделён, Строгинский отдал приказ, и ассистенты достали мозг правителя из черепной коробки, положили на идеально подходящую под его изгибы и капризы линий силиконовую форму, а мозг клона поместили в колбу с раствором и унесли. Многосуставная конечность робота-паука подхватила форму, словно официант поднос, и придвинуло его к пустоте освободившегося места в черепе клона. Строгинский запустил программу второго этапа и в новое тело стали поступать нанороботы в несколько раз меньше тех, что два дня назад чистили старое тело Люго. Их миссия заключалась в том, чтобы соединить нервные волокна, скрепить их между собой. Роботы помогали внешним струнам хирургических слуг жизнеспособно скрепить новое тело и старый мозг.
Последний этап заключался в восстановлении начальной геометрии черепа. Операция закончилась, Люго перевезли в реанимационный модуль, поместив в жидкую вязкую среду. Там он будет находиться под наблюдением три дня, и в это же время его изнутри будут готовить к первому выходу в жизнь нанороботы и медикаменты. Процесс заживления внешних ран займёт меньше суток: сложнее будет восстановить проводимость нервных импульсов, но и с этой задачей аппаратура справиться за сорок восемь часов. Остальные двадцать четыре часа уйдут на притирку мозга и внутренних органов и поэтапный запуск сознания.
Глава 10
Прошёл месяц, Люго полностью пришёл в себя, привык к телу. Перестал болеть затылок и тревожить ночной сон аморфные кошмары. Он вернул себе молодость и остроту восприятия реальности. В нём проснулись желания, которые последнее время бродили в душе своим бледным подобием – призраками. Люго, полный сил и рисковых стремлений, согласовал день главного эксперимента своей жизни.
Институт пограничных исследований – цитадель ордена богоборцев, прижился на тропическом острове в тихом океане. Прибыв туда утром, Люго успел искупаться, подкрепиться, потренироваться, выспаться и к вечеру пришёл в институт. Эксперимент решили проводить в специально построенном для этого, с одной единственной целью, ангаре. Магистры ордена и председатель укрывались за толстенными стенами института – в комнате с рядами удобных сидений (как в кинотеатре). Одна стена была превращена в панорамный изогнутый экран, а установка, управляемая полностью дистанционно, ждала лишь сигнала к пробуждению.
Установка, как большой краб, притаилась в углу ангара: между изогнутых лап антенн торчало уродливое раздутое тело и голова с мутными линзами матовых глаз, направленных на противоположную стену. Люго повернулся к магистру, как и все его коллеги, сидевшему, скрыв своё лицо под капюшоном и спросил:
– Если я правильно понимаю, в результате неудачного запуска мы все вместе взлетим на воздух?
– Маловероятно. Системы защиты отключат подачу энергию в любом мало-мальски опасном для нас случае. А наш термоядерный реактор сверхнадёжен – стабильный источник энергии с многократным запасом прочности.
– Возможности аварии – это возможности потенциальных успехов, друзья. Не будем об этом забывать.
– Да, конечно, но в данном случае мы прошли долгий путь многих неудач и многих открытий. Мы готовы к прорыву.
– Тогда начинайте, магистр.
Магистр жестом подозвал стоящую у дверей фигуру, закутанную в традиционную одежду – коричневого цвета рясу, подпоясанную красным поясом, выдававшую в нём послушника третей ступени ордена и прошептал ему слова распоряжения. Послушник кивнул и быстро вышел из комнаты.
Установка включилась, засияла белыми и жёлтыми огнями и стала плеваться зелёными сгустками энергии. Они, долетая до рамок паутины силовых кабелей, размазывались по невидимой преграде, растекались светящимися кляксами, опухали и вибрировали. Свет, излучаемый ими, был настолько ярок, что всем зрителям пришлось надеть защитные очки. И вот кляксы начали меркнуть, светлеть и, становясь прозрачными, проваливаться внутрь чего-то нового, появившегося за ними. Всё стихло, свет померк, там, на другой стороне, дышала ночь. Виднелись горы, часть чужого чудного звёздного неба и склон, покрытый густой травой. Трава слабо колыхалась, дул тёплый (другим он по определению быть не мог) ветер. Открывшийся зрителям мир пугал и привлекал. У всех защемило сердце, нахлынули чувства. Установка открыла дверь в другую параллельную вселенную: показания приборов стабилизировалась.
Раздался пикающий сигнал. В ангар вошла группа одетых в боевые костюмы максимальной степени защиты бойцов ордена. Они прошли прямо к открывшемуся в нашей реальности окну и, не испытывая никаких трудностей, проникли в иное бытие. У всех рыцарей за спиной висели ранцы, в руках они держали импульсные энергетические автоматы, а на поясе – плазменные мечи и электромагнитные пистолеты, стреляющие реактивными разрывными пулями. Также в своём арсенале они имели фугасные гранаты с жидким металлом для автоматов, и осколочно-термитные гранаты. Оказавшись по ту сторону, они, не сговариваясь, обернулись: сквозь защитные стёкла шлемов выражения их лиц видны не были, но понять переполнявшую их сердца печаль было не сложно. Группа рыцарей, состоящая из пяти бойцов, начала спуск: изображение дрогнуло и погасло.