«Моя сербская любовь». Рассказы о любви и о войне
Шрифт:
– За Ратко и Елену!
А в конце вечера доктор крепко обнял нас обоих и без лукавства, глядя мне прямо в глаза, сказал:
– Я его таким совсем не знаю…
«Рэмбо»
Подробности о войне, которую пережил Ратко, он никогда не мусолил и большей частью умалчивал. И лишь однажды, когда он вернулся в Россию, чтобы остаться уже здесь навсегда, и когда к нам в гости пришел военный писатель, воевавший в составе русского СОБРа в Чечне, они вдвоем под крепкие мужские тосты напомнили друг другу некоторые страшные эпизоды балканской войны.
Эти рваные клочки воспоминаний потрясли и меня.
Позывной «Рэмбо» Ратко дали
Горькая рак'uя (сливов'uца) стопка за стопкой развязывала языки матерых войников сербской и чеченской недавних войн.
– В этом году, девятого мая, я был на родине в Боснии, – говорил с горечью Ратко. – День Победы там празднуют, как и в России.
– Давай снимем фильм о сербской войне, – предложил русский писатель.
– Я могу многое рассказать…
– Нужны видеоматериалы того времени.
– Попробую добыть. Но смотреть это будет очень страшно, – войник Ратко ненадолго задумался и вдруг из его глаз потекла горючая…
Сербская самогонка сделала свое дело, жгучие и тягостные воспоминания войны вырвались из-за колючей проволоки его мозга и вытеснили собой хрупкий мир внутреннего самосознания, язык сорвался с привязи и понесся описывать картину за картиной страшных, жутких, нечеловеческих страданий, выпавших на долю несчастных сербов.
Он рассказывал, а я видела обезумевшие глаза сербской женщины, которую силой удерживали, чтобы она до конца, не отворачивая головы, видела, как ее годовалого ребенка пожирает голодный лев за решеткой городского зоопарка.
Он говорил, нервно сглатывая слюну, а я словно вместе с солдатами – освободителями сербских деревушек, которые побывали под геноцидом, стояла у печи, из которой на поддоне вытаскивали зажаренных сербских младенцев. Зверство? Нет! Людоедство и сатанизм!
Он видел, как натовские бомбы и гранаты разрывали тела его боевых друзей, так что узнать, кто есть кто, и похоронить останки их тел, которые собирали частями с ветвей деревьев, было невозможно.
Помнят сербские солдаты и то, как разрывали пополам тела их боевых товарищей скрипучие трактора, превратившиеся в дъявольские колесницы. С сатанинской жестокостью привязывали непокорных сербов за разные ноги к адским машинам и тащили в противоположные стороны. Трактора двигались очень медленно, натягивая в тетиву капроновые канаты, впившиеся в ноги страдальцев. Наемники с повадками усташей (давних врагов православных сербов) по-звериному наслаждались картиной нечеловеческих страданий, упиваясь криками несчастных, плоть которых медленно, с изощренной жестокостью разрывали на части. В'oроги прислушивались к каждому их стону, к каждому скрежету их зубов, к каждому звуку разорванной мышцы, к каждому хрусту костей. Они ликовали на своем шакальем пиру и это был не звериный, а сатанинский оскал.
Эти сумасшедшие сцены видел Ратко воочую, на его глазах тракторами разорвали тело его близкого друга. А ведь шел боец на побывку в родное село, но не на ту тропинку ступил и попал в руки врагов, вот и принял мученическую смерть. Так всё исторически перемешано на Балканах – на одном метре село сербов, на другом село их ненавистников, поднеси только спичку – и вспыхнет дикая, неуемная вражда.
Как можно было, увидев хотя малую часть этих зверских пыток, сохранить нормальной психику даже самым бывалым, матёрым солдатам? Как можно было удержать их от безумия отмщения – страшной, оборотной стороны гражданской войны? Не каждый выдерживал ад междоусобной бойни, люди умирали не только от пуль и снарядов, но часто от нервных срывов, психического истощания и от разрыва человеческих сердец.
Зловонным, черным пеплом накрыли Сербию натовские стервятники, по частям рвали ее тело. Где ты, Белый Ангел – Хранитель Сербии? Куда, в какие небесные обители ты уносишь души страдальцев, отдавших свои замученные жизни за вековую «косовскую правду»?
У Сербии забирали лучших ее сыновей, на долю которых выпали нечеловеческие испытания. Лютый враг Божий – сам Денница – вышел из подземного смрада, чтобы противосстать голубице Сербии. Его демонической ненавистью ко всему Божиему были одержимы черные бородатые наемники – убийцы славянского народа.
Все смешалось в этой войне. Многие сербы не понимали, кто, за что и против кого воюет. Города и села, с преимущественно сербским населением, они отвоевывали тяжелыми усилиями и большой кровью. А оставляли по приказу за несколько дней. Но главной целью врага, по мнению большинства сербов, было одно – истребить как можно больше потомков князя Лазаря.
Сербы всегда воевали с разорителями их исконных земель, защищая, но не нападая, но эта война была особенной. Черноликие бородатые рекруты с топорами и мачете под своими черными знаменами наводнили Боснийские горы. Они пришли с Востока и Азии под прикрытием натовской авиации. Они явились вместе со своими духовными лидерами, чтобы установить на Балканах свой закон и сломить хребет сербской нации. Они отрубали мачете головы служителям церквей, цинично позируя при этом перед камерами. Они вырезали сербский народ целыми деревнями, не жалея ни жен, ни младенцев. Они снимали фильмы о своих зверствах и выкладывали их в интернет. Все эти злодеяния видели солдаты боснийского сербского войска воочую, и трудно было остановить этих ребят, когда они жгли чужие дома с гробами, в которых прятались вражеские снайперы, и трудно было удержать их, когда они убивали вражеский скот – весь, до последней кошки. Ведь было немало случаев, когда обезумевших от атаки бойцов останавливали своими же танками, окружая их в кольцо и направляя пушки, чтобы отрезвить буйные головы, «парализованные» бесчеловечностью врага. Таково страшное лицо гражданской войны: если не ты поразишь восставшего соседа, то сосед истребит твой род.
– Я не чувствую себя виноватым… – говорил войник Ратко. – Я не убивал женщин и детей. Воевал только против мужчин с оружием. И только пулей. Я защищал.
Защищал, убивая врага с одного выстрела. А они не просто убивали, а мучили, пытали и издевались над сербами с дьявольским наслаждением, ликуя над тем, что уничтожают ненавистный им народ. Убивали десятками, сотнями, тысячами – стариков и старух вместе с женщинами и детьми.
Сербофобия – понятие, которое вошло в исторические словари мира и давно используется политиканами для описания чувства ненависти к сербскому народу, его языку и вере, и как оправдание уничтожения сербов.
Хорошо знают сербы свою историю и помнят, как в Великую Отечественную войну приспешник нацистской Германии Петр Брзица, «кровавый усташ», казнил за одну ночь 1360 пленных сербов. Так что еще до начала последней войны сербские кладбища и старые могилы хватали за ноги живых людей, так много сербов было уничтожено и неизвестно, где погребено, в Великую Отечественную. Ратко об этом помнил остро, как будто всегда с топором в спине ходил, и, когда говорили о войне, напоминал каждый раз, как массово и жестоко убивали сербов их в'oроги.